Очаг

Козлом отпущения для меня всегда был брат. Я всегда презирал его, считал себя лучше и умнее. Перекладывал все свои косяки – и отец наказывал его, а не меня. Во всех неудачах во время учёбы я тоже винил его – что он мешал мне или отвлекал. Именно я подстрекал его начать употреблять наркотики, а сам либо сливался, либо делал вид, что под кайфом. Я считал, что дурь для слабаков. И в том, что сейчас моя жизнь рушится, я виню исключительно его, хотя это не так.

Я всю жизнь был трусом. Никогда не отвечал за свои поступки, за свои ошибки.

Кирилл любил меня, всегда поддерживал и прикрывал. Он никогда не был злодеем. И теперь мне не хватает его.

Однажды он пришёл ко мне за помощью – просил поддержки, чтобы справиться с зависимостью, – а вместо этого я всего лишь прикрылся семьёй.

Может быть, злодеем в этой истории всегда был я?

Он, конечно, справился с зависимостью. Особенно ему помог ресторан, перешедший по наследству от отца. Благодаря «Очагу» он стал более ответственным, взрослым, чего не скажешь обо мне. В итоге я сел ему на шею, прося взять в долю, чтобы прокормить семью. Я высасывал у брата все деньги и мешал ему вести бизнес. Банкротство ресторана – полностью моя вина. И моя задумка была сэкономить на ремонте. За это Кирилл заплатил жизнью, а я ввязался в очередное приключение.

Ночь я провёл в машине. Спать даже на разложенном сиденье было чертовски неудобно, да и после употреблённого порошка закрыть глаза не получалось. Хотя снаружи была тишина, звук бешено бьющегося сердца я слышал отчётливо.

Не знаю, когда задремал, но мне снилось, как я сломя голову бегу по лесу. А может, это был не сон, а моё бессонное воображение, изображавшее то, как я справляюсь с проблемами. Кадрами видел, как борюсь с Кирком. Ощущения – как будто вернулся в далёкое прошлое. Он делал мне «крапивку», чтобы достать из моей руки желаемое, но я не поддавался. И, собравшись с силами, сбрасывал его с себя. Даже не верится, что всё это было…

В какой-то момент мой марафон нарушило подозрительное шипение. Сперва я подумал, что это шелест листвы, но больше напоминало сдувающийся шарик. Я подумал, что совсем чокнулся во сне.

Бабах!

Я открыл глаза – передо мной по лобовому стеклу расползалась паутина.

Бабах!

Второй удар пришёлся возле пассажирского сиденья. Из-за образовавшихся трещин я не видел вредителя.

Бац!

Кажется, это была фара.

Удары продолжались, но я никак не мог понять, сон это или реальность.

С трудом собравшись с мыслями, я выбрался из машины.

– Ты что творишь? – Я хотел это произнести громко, но по причине сонного голоса не получилось.

Аня размахнулась битой и долбанула по багажнику.

– Мы никуда не едем, – ответила она.

– А машина здесь при чём?! – Голос прорезался, но звук разбившейся задней фары его всё равно перебил. – Всё! Хватит! – Я вырвал из её рук биту.

Я открыл багажник и расстегнул сумку. Слава богу, капсула с Кирком цела. Я бросил биту к сумке, сел за руль и завёл мотор. Всё работало, но лобовое стекло…

– Я должен был тебя привезти ещё вчера, а теперь у нас день уйдёт на ремонт, да и как я с проколотыми шинами до автомастерской доеду?

– Не мои проблемы – я остаюсь здесь!

Аня развернулась и пошла в кафе неподалёку. За витриной заведения на нас смотрела с удивлением молодая пара; когда я их заметил, то от неловкости отвернулся. Вся произошедшая сцена ощущалась очень интимно, как будто мы – поссорившиеся супруги.

Я с размаху ногой пнул по пробитому колесу.

– Так делу не поможешь.

– А что мне делать? Хрен бы с ней, но как нам до Беломорска добраться? Она нужна нам.

– Ты не видишь? Она не хочет домой, не то что мы. Поговори с ней.

– Я пытался, но она уходит от ответов.

– «НО» «НО» «НО»… ты ещё что-нибудь кроме «НО» знаешь? Она же сказала, что её дед тиран, отца у неё не было, так что ей нужно крепкое мужское плечо.

– Да я заметил вчера, какое ей плечо нужно!

– Хватит язвить, ты понял меня!

Паршиво, что понял, но Кирк был прав: нужно было разобраться, в чём дело.

Я последовал за своей спутницей в кафе. Судя по взглядам молодой пары, они отчётливо видели, как я ругался с пустотой, что, скорее всего, не менее странно, что перед этим разбивали машину.

Аня сидела в тёмном уголке, но из-за волос ей исчезнуть не получалось. Я же тихонько подсел к ней.

– Как ты? – спросил я.

– Хреново… Хреново осознавать, что я никак не смогу сбежать от него – его секта везде.

– А я никак понять не могу: что такого плохого в нём? Он же всё тебе даёт. В темнице не держит. Да и вчерашние твои развлечения на чьи деньги?

– Ты не поймёшь. Это не сравнится с тем, что он отнял у меня… – Она вся тряслась – то ли от мысли о своём деде, то ли это последствия вчерашней вечеринки. – Какие у тебя были отношения с отцом?

Такого вопроса я не ожидал.

– Толком и не помню – ведь он вечно торчал на работе, возвращался домой, и ему уже не было дела до двух сыновей. Был только короткий период, когда мы переехали в Ястребск, он налаживал новое дело и тогда брал нас с собой. Но эти воспоминания уже где-то затёрлись в памяти. Единственное, что напоминало о нём, – так это «Очаг», да и тот я спалил.