Очаг и орел

«Милая жена, не беспокойся, я задиржался, ищу место для паселения. Там неплохо, но люди ни такие, как мы думали. Тут много рыбы, но трудна дабираца. Ни падай духом.

Твой любищий муж М. Ханивуд».

Фиб сосредоточенно водила пальчиком по строчкам. Она почти угадала смысл письма, но не была уверена. Любовь подсказала ей, что ничего плохого с Марком не случилось, что он написал письмо, чтобы подать ей весть о себе, и она поцеловала листок бумаги. Но как жаль, что она не знала точного содержания.

Фиб немного подумала и решилась. В Салеме был один человек, который может прочесть письмо и при этом не посмеется над ее невежеством, кто сам достаточно деликатен и понимает чувства других, с этим человеком можно говорить об очень личном. Она взяла лопатку и, раскопав землю в углу, вытащила из тайника ключик от своего сундука, подаренного на свадьбу. Там, как и в сундуке Марка, хранились лучшие вещи.

Она вынула оттуда свое самое нарядное платье из шелка и шерстяной ткани, алое, в модном в Англии стиле «фарандин», с батистовыми и кружевными рюшами и воланами, и порадовалась, что в этот теплый день можно обойтись без тяжелого плаща с капюшоном. Фиб расчесала волосы, надела лучшую шляпку, отделанную кружевами, посмотрелась в зеркальце и вышла.

Она шла по улице, чувствуя себя по-женски счастливой, так как была хорошо одета для своего визита. Не так, как могли себе позволить дворяне, но и не в темные тона, как у служанок и здешних кумушек.

Было очень жарко и пыльно. Скоро Фиб пришла в «зеленый» квартал, теперь уже, правда, не зеленый: трава была вытоптана, земля оголилась. Группа женщин, как обычно, собралась у колодца, чтобы набрать воды и посплетничать. В другом конце «улицы» трое молодых людей играли в мяч, время от времени прерываясь, чтобы выпить по кружке эля. Подобное безделье, конечно, не одобрялось чиновниками, но возвращение «Арбеллы» и намерение Уинтропа переехать вызвало ослабление контроля. Фиб прошла домики Скелтона и Хиггинсона, миновала большой дом губернатора, где Уинтроп совещался с кем-то и было много суеты, и дошла до следующего дома, дома леди Арбеллы.

Она тихонько постучалась и стала ждать. Изнутри слышалась какая-то возня и приглушенное хихиканье. Наконец дверь открыла неряшливая служанка, в чепчике, сбившемся набок, в переднике, забрызганном кларетом. Девица мрачно уставилась на Фиб, невзирая на свое нахальство, несколько смущенная нарядом и исполненным достоинства видом гостьи.

— Могу я сказать несколько слов леди Арбелле, если это удобно? — спросила Фиб.

— Ее милость отдыхает и не принимает гостей, — ответила девушка.

Она уже хотела закрыть дверь, как чей-то ясный, твердый голос произнес:

— Кто там, Молли?

— Миссис Ханивуд — представилась Фиб. Служанка пожала плечами и шагнула к закрытой двери, чтобы сообщить об этом своей госпоже.

— Пусть войдет, — отозвалась леди Арбелла. Девушка неохотно пропустила Фиб, затем бросилась во вторую комнату, где присоединилась к своим двум компаньонам, сидящим у бочонка с вином.

Фиб вошла в комнату, являвшуюся одновременно гостиной и спальней. Слуги жили над кухней, на недостроенном чердаке.

Арбелла лежала на перине, разложенной на дощатом топчане. На ней была только ночная рубашка из тонкого голубого шелка, но ее бледное лицо, как и золотые волосы, падавшие на лоб, были мокрыми от пота, под глазами темнели круги, но улыбка, которой она приветствовала Фиб, была, как всегда, милой и приветливой.

— Добро пожаловать, миссис Ханивуд, как хорошо, что вы зашли навестить меня. Вы так хорошо выглядите!

— Спасибо за честь, миледи, — ответила Фиб, садясь в предложенное ей кресло. — Вы были так любезны, приняв меня.

Арбелла покачала головой.

— Не стоит благодарности, я ведь все время одна. Муж еще в Чарльзтауне, а мои приехавшие друзья, губернатор и сэр Ричард так заняты. А слуги… — Она снова покачала головой. — Молли вы видели сами, а другие еще хуже. Даже не верится, что новая страна или морское путешествие могли так изменить их. А я сейчас не могу… пока… управлять ими, как должно. Мне надо беречь силы.

Сказав это, она вдруг улыбнулась радостной и загадочной улыбкой, глаза ее засияли. Арбелла посмотрела ив юное лицо Фиб, на котором было написано восхищение, знакомое ей с момента их первой встречи, и желание выговориться пересилило сдержанность знатной дамы.

— Я жду ребенка, — сказала она очень тихо. — Наконец-то. Семь лет уже как мы с Исааком поженились, и я потеряла надежду. Но наш добрый Господь вознаградил меня за то, что я решилась приехать на новую землю.

Фиб проглотила комок в горле. Она не сразу нашлась, как ответить на доверие леди. Это помогло ей и самой осознать то, что так пугало ее, и она вдруг почувствовала страх от этого ясного понимания.

— Я счастлива за вас, миледи, — сказала она. И, поколебавшись, добавила: — Кажется, я и сама жду ребенка.