Очаг на башне. Фантастические романы

– Ну, я понял, – сказал Симагин. – Завтра попробую начать дергать за ниточки. Ты не думай, кой-какие возможности у меня есть.

– Да ладно… – сказала Ася. – Знаешь, я уж забыла, зачем тебе это рассказываю. Просто так… Делюсь с не вполне чужим человеком.

– Спасибо, – проговорил Симагин. У него болели скулы – так стиснулись челюсти, пока слушал.

– Симагин, – в наглую попросила Ася, – а давай еще коньяку треснем.

– Давай, – улыбнулся Симагин и поднялся.

– А давай я закурю, – сказала Ася, внимательно глядя, как он разливает свою гомеопатию.

– Конечно, кури, Ася, какой разговор. Будь как дома.

– О-о! – сказала Ася. Теперь она просто блаженствовала. Ай да Александра. Тут и впрямь свет, подумала она, пригубив коньяк. С удовольствием раскурила сигарету. Выговорилась. До чего же славно выговорилась. Надо же, на сердце легче.

– Ась, – попросил Симагин, – а теперь расскажи все-таки, как тебя ко мне занесло.

– Ох, Андрюшка, это отдельный цирк. Ты сейчас просто обалдеешь! Значит, в полном бабьем отчаянии я хватаюсь уже за какие только подвернутся соломинки, и надо ж такому случиться…

Симагин слушал. Вот это да, думал он. Вот это да. Эмпатка, разумеется. И очень сильная, могла бы на эстраде выступать. Был такой Вольф Мессинг во времена моего детства и ранее… Но что, собственно, она почувствовала? Я же как пень сижу. Дерево деревом. Не очень понятно. Неистовое, на уровне инстинкта самосохранения старание так вести себя, чтобы застраховаться от любых этически нежелательных последствий – как свет воспринимается, что ли? Интересно. Надо было бы с нею поговорить… Только вот разберусь с Антоном. Нет, нет, Антона я вытащу. Это реально. Я чувствую, что это реально, это мне по силам. Хоть какая-то польза от тебя будет в этом мире, Симагин.

– И вот я здесь, граждане судьи, – закончила Ася и вдруг почувствовала, что у нее слипаются глаза. Вторая рюмка ее добила, сработала не как тоник, а как снотворное. Сейчас ей море было по колено, и разлучаться с так по-доброму слушавшим ее Симагиным никак не хотелось, но очень хотелось спать. И Симагин, чертяка, снова все почувствовал.

– Дело к двум идет, – мягко сказал он. – Давай-ка я тебе покажу, где именно ты будешь нынче смотреть сладкие сны.

– Почему ты думаешь, что я буду смотреть сладкие сны?

– Потому что коньяк был сладкий.

Ася засмеялась. Ужасно хотелось сказать сидящему напротив человеку что-то ласковое. Или даже по руке погладить, что ли. Но… вдруг он решит, что она вот этак вот и впрямь пытается к нему вернуться?

И не примет?

– Симагин, Симагин, ты не зазнавайся… – сонно пробормотала она.

– Ни в коем случае, – серьезно сказал он. – Пошли.

Они пошли. Это было поразительно. Как будто он нарочно готовился к ее приходу. Может, они с Александрой все-таки удивительнейшим образом сговорились? Ох, чушь. Но не может же этого быть: мебель та же, стоит так же… книжки те же, что Антон тогда читал. Закладки Антоновы торчат, Боже мой! Вот эта, с утенком… мы десяток таких купили, когда Антон пошел в школу. Я про них и забыла, а теперь вспоминаю, узнаю – точно, те… Мемориал. Даже нарисованная когда-то Антошкой картинка, совсем выцветшая, висит, приколотая кнопками – наверняка теми же самыми! – на своем тогдашнем месте. Наверное, ее и снять теперь нельзя – на обоях останется темное пятно по форме листа. Висит тут все эти годы… как укор. Мне укор, подумала Ася и помрачнела. Я ушла. Это что же, я – просто-напросто стерва? Вот так открытие! Стоило за этаким открытием сюда тащиться… Симагин достал из комодика постельное белье, кинул на кресло. Достал рыжую подушку, взялся за наволочку. Он что, мне еще и стелить будет?

– Я сама, Андрей.

– Хорошо, – ответил Симагин и, выпрямившись, повернулся. На какой-то момент они оказались очень близко друг к другу – и неловко замерли.

– Когда завтра нужно проснуться? – спросил Симагин потом. Тогда Ася сделала маленький шажок назад.

– Путь из твоего угла неблизкий, так что часов в семь продрать глаза надо обязательно. А лучше – в полседьмого.

– Понял. Бу зде.

– Андрей, ты можешь не вставать, если тебе это рано. Я тихохонько удеру, а ты спи…

– Еще не хватало. Покормлю, провожу, платочком помашу.

Он повернулся и пошел из комнаты.

– Андрей… – позвала она, еще не зная, как продолжить. Она очень хотела спать – но как же не хотелось ей, чтобы кончался этот вечер!

Симагин остановился на пороге:

– Что, Асенька?

– А… у тебя и в других комнатах мебель та же, что тогда? – Ничего умнее она не смогла придумать. Но и это было глупо донельзя.

Он улыбнулся.

– Да. Спокойной ночи.

И плотно притворил за собою дверь.

С полминуты она стояла неподвижно и только скованно, почти робко продолжала осматриваться, постепенно вспоминая сначала книжные полки: мы их тоже с Симагиным вместе покупали, сколько гонялись тогда по магазинам в поисках полок для Антона и набрели наконец… потом – прочие, совсем уже мелкие мелочи… Нет, не мемориал, конечно. На столе, как сейчас помню, всегда стоял пластмассовый стакан с карандашами – его нет. В угол Антон всегда кидал мячик – нету мячика…