Очаг страха

– А давай, – согласилась я. – Закончу – махнем. Я не против.

– В смысле «закончу»? В смысле «давай»? Ты в области, что ли? В Каминах этих, что ли? И, конечно, одна? – как бы сильно Гарик ни болел, а его полицейская чуйка имела хороший иммунитет.

– В Очажках, – поправила я его. – Мне очень нужна твоя помощь. В местные архивы вряд ли пустят – завтра воскресенье. Да и не факт, что я попаду туда в понедельник. И, Гарик, я буду благодарна. Безгранично. Так что произведу пока отработку жилого сектора, а ты мне поможешь…

Чуть не вырвалось «деньгами». Сказани я это вслух, Гарик бы шутку оценил, но зарубка на памяти осталась бы.

– Я тебе помогу, – неожиданно спокойно ответил Папазян. – Постараюсь не медлить. Все, что раскопаю, вышлю на почту.

– Спасибо.

В самом деле, у меня, кроме обычного «спасибо», для него просто ничего не было. Но, насколько я была в курсе, Гарик прекрасно знал, что я ему за многое очень благодарна.

Мы с Зоей Константиновной устроились на маленькой кухне. Она ходила туда-сюда, заваривала чай, доставала чашки, сахар. Поставила на стол и пепельницу.

– Курите здесь, – разрешила она. – Все равно в доме мы одни. А запах сигаретного дыма после не ощущается. Не знаю, почему. Может, его перебивает аромат можжевелового дерева. Вы не чувствуете его?

– Не чувствую, – призналась я. – Но не исключаю, что я просто не знакома с запахом можжевельника.

– Терпкий, даже горький, но очень приятный. Его много произрастает на юге. Мне рассказали, что если потереть дерево пальцами, как бы согреть, то запах усиливается. Я, Таня, никогда не бывала на море, и теперь уже вряд ли, – Зоя Константиновна достала из шкафчика пакет с пирожками. – Давайте их сегодня съедим? Пеку много, остаются лишние.

– А давайте, – согласилась я. – Если есть пирожки, то чего им лежать-то?

– Обычно я делаю их только для постояльцев, но иногда получается многовато. Тогда угощаю соседей.

– А что, Зоя Константиновна, часто гостиницу вашу посещают?

– Думаю, вы и сами уже поняли, что не часто, – улыбнулась хозяйка. – Тут было раньше хорошо. Колхоз постоянно выигрывал какие-то конкурсы, что-то занимал, какие-то места на соревнованиях. Привозили сюда и делегации. Но тогда никаких гостиниц тут не было, мы же не райцентр. Приедут, бывало, потопчутся на главной улице, пофотографируются на фоне пшеничного поля, выпьют в клубе за свое здоровье, потом обратно в «Икарус» сядут, и все. Вот таким образом приезжали к нам гости дальнего и ближнего зарубежья.

– Давно было, да? – я поняла, что из разговора с Зоей Константиновной я могу многое узнать. – Сейчас-то вон и пшеничных полей вокруг не осталось.

– Нет полей, все верно, – вздохнула она. – Вы правы, Таня, все это было давно. В восьмидесятых годах тут и воздух по-иному пах. А потом все изменилось. Вы… пейте чай. Я скоро вернусь.

Она вышла из кухни, но что-то в ее словах заставило меня прислушаться к ее шагам, затихающим в глубине коридора. Я что-то не то сказала? На что она среагировала? Что заставило ее срочно отойти? Ведь минуту назад эта приветливая мадам так радовалась тому, что все мы здесь сегодня собрались.

– Зоя Константиновна, я могу чем-то помочь? – спросила я в тишину коридора. – Все в порядке?

Не получив в ответ ни слова, я покинула кухню и, прислушиваясь, медленно пошла вперед.

Внутренняя планировка этого двухэтажного «отеля» была очень неожиданной для любого, кто видел дом снаружи. Архитектор постарался вместить в довольно небольшое пространство максимум помещений, и ему это удалось. И, конечно, в жертву были принесены квадратные метры. Номер, в который поселили меня, был довольно просторным, шанс пересчитать мизинцами ног мебельные углы был равен нулю. И вообще, как я успела заметить, на втором этаже было очень мало дверей. Кроме моей, может, еще парочка. Не больше. А вот первый этаж ими прямо-таки кишел. Какое-то дверное нашествие. И вот за одной из этих дверей, судя по всему, и скрылась Зоя Константиновна.