Очаг света. Сцены из античности и эпохи Возрождения (СИ)

Ф и ч и н о ( Микеланджело). Благословенна ваша юность! Если мы должны говорить о золотом веке, то это, конечно, век, который производит золотые умы. И что наш век именно таков, в этом не может сомневаться никто, рассмотрев его удивительные изобретения: наше время, наш золотой век привел к расцвету свободные искусства, которые почти было погибли, грамматику, поэзию, риторику, живопись, архитектуру и древнее пение лиры Орфея. И все это - во Флоренции!

П и к о. Милый каноник, поклоняющийся равно Христу и Платону! Почему бы и нет? По мне достойны поклонения и Будда, и Магомет, и Гермес Трисмегист, и Фома Аквинский. Впрочем, тут нет новости. А мы же восславим человека. Хотите послушать мою "Речь о достоинстве человека"? Ох, нет, нельзя. Она запрещена. И гореть бы мне в аду, то есть воздыхать от плетей палача до сошествия в ад, если бы не вы, ваша светлость, не вырвали бедного школяра из рук святой инквизиции.

Л о р е н ц о. Пико, тебя еще увенчают лаврами, как Петрарку.

П и к о. Увы! Я сжег все свои стихи. Философу, как и монаху, возбраняется грезить и петь о любви.

Л о р е н ц о. Пико, ты шутишь.

П о л и ц и а н о. Сжечь свои стихи, это значит, подняться на новую ступень совершенства. Пико, из новых песен!

Ф и ч и н о. Друзья, Пико обратился. И я обратился, вступил в духовный сан, но песни пою те же, как птицы божьи по весне.

Л о р е н ц о. Пико еще очень молод, друзья, его все бросает в крайности. Сочинить для диспута, вместо десяти тезисов, девятьсот - это надо размахнуться. Неудивительно, некоторые из них слегка отдавали ересью. Но если же таким же пылом обратиться, то остается только пойти в монахи.

П и к о. Ваша светлость даже шутя угадывает правду. На исповеди, - но только никто не смеет и подумать, что я испугался пыток и суда инквизиции, все бы я вынес, как сын Божий, я это и делаю теперь через пост и самобичевание, - на исповеди я покаялся не только в греховных помышлениях о всемирной славе и стихах, но и в любовных историях, когда за женщину я вступал в поединки, в настоящее сражение, так что погибли однажды восемнадцать из моих людей, а за что? За один неверный поцелуй моей возлюбленной.

Л о р е н ц о. Если уж дело обстоит столь серьезно, шутки в сторону. Недаром еще совсем юным ты привлек мое внимание к Савонароле и посоветовал мне пригласить его в монастырь Сан Марко. Не он ли обратил тебя?

П и к о. Если я к кому прислушиваюсь, то к Богу, который во мне. А Савонарола чуток к веяниям времени. Он выступил против папы, честь ему и хвала.

Л о р е н ц о. Савонарола заговорил вслух о том, что всем известно. Но папа обрушит свой гнев прежде всего против Флоренции.

П и к о. Вот я уже не могу смотреть на картину Сандро "Рожде-ние Венеры", как прежде, с восхищением и любовью. И Сандро слышать не хочет о ней.

Л о р е н ц о. Тоже обратился?

Ф и ч и н о ( Микеланджело). Идем со мной. Ты еще юн, тебе рано думать о конце земного пути.

М и к е л а н д ж е л о. Но и Пико молод.

Ф и ч и н о. Он из молодых да ранних, видно. Боюсь, сгорит, как свеча. Ты в самом начале пути. ( С лоджии глядя на склоны гор и долину.) Дивную речь о достоинстве человека произнес бы на диспуте Пико, если бы не рассеял свое внимание на защите множества тезисов. Но я на свой лад сужу вот как.  Повсюду человек обращается со всеми материальными вещами мира так, как если бы они находились в его распоряжении: стихии, камни, металлы, растения. Он многообразно видоизменяет их форму и их вид, чего не может сделать животное; и он не обрабатывает только одну стихию зараз, он использует их все, как должен делать господин всего. Он копает землю, бороздит воду, он возносится к небу на громадных башнях, не говоря уже о крыльях Дедала и Икара. Он научился зажигать огонь, и он - единственный, кто постоянно употребляет для своей пользы и удовольствия огонь, потому что лишь небесное существо находит удовольствие в небесной стихии. Человеку нужно небесное могущество, чтобы подняться до неба и измерить его... Человек не только использует стихии для служения ему, но, чего никогда не делает животное, он покоряет их для своих творческих целей. Если божественное провидение есть условие существования всего космоса, то человек, который господствует над всеми существами, живыми и неживыми, конечно, является некоторого рода богом.

М и к е л а н д ж е л о. Богом?

Ф и ч и н о. Он - бог неразумных животных, которыми он пользуется, которыми он правит, которых он воспитывает. Он - бог стихий, в которых он поселяется и которые он использует; он - бог всех материальных вещей, которых он применяет, видоизменяет и преобразует. И этот человек, который по природе царит над столькими вещами и занимает место бессмертного божества, без всякого сомнения, также бессмертен.

М и к е л а н д ж е л о. О, какую премудрость вы вложили в мою душу! Я возносился ввысь в небо, как Икар.

Ф и ч и н о. Не дай Бог опалить тебе крылья, мой юный друг!

М и к е л а н д ж е л о. Как Пико?