Читаем Очаг света. Сцены из античности и эпохи Возрождения (СИ) полностью

М а р у ф ф и. А я знаю, что видения мои от Бога, а не от дьявола?

С а в о н а р о л а. Ну, ну.

М а р у ф ф и. А Сивилла сказала, что видит меня в пламени с веревкой на шее. Огонь! Огонь!

Д о м е н и к о ( выбегая вон). Подожгли монастырь!

С а в о н а р о л а. Ну, ну, что еще там видишь?

М а р у ф ф и. Видит Бог, большущий крест, и висят на нем Мессия и два монаха.

С а в о н а р о л а. Мессия? Нет, кого там видишь?

М а р у ф ф и (рассмеявшись). Тебя! Ой! Горим! ( Выбегает вон.)


                 Входят фра Доменико и стражники.


С т р а ж н и к. Фра Джироламо Савонарола и фра Доменико, по решению Синьории, вы арестованы. Вам лучше поспешить, иначе народ сокрушит монастырь и перебьет монахов, которые ценою жизни защищают вас, виновников смуты и беспорядков.

С а в о н а р о л а ( перед распятием). Сподобимся Господу Богу Иисусу Христу, нашему спасителю, во всем - и в жизни, и в смерти. Аминь!


Стражники уводят арестованных; слышны озлобленные возгласы толпы: "Сотвори чудо, святой черт! На костер его! На костер!" и смех и плач.


Сцена 4


Вилла Марсилио Фичино в Кареджи. Летний вечер. В саду в беседке за столом сидит Фичино, тщедушный, невысокого роста, по летам старик, с живыми глазами и басисто-звучным голосом. Показывается девушка.


              Д е в у ш к аО, дядя, ты заснул...              Ф и ч и н о                                    Нет, нет, я думал.              Д е в у ш к аКонечно, ты ведь и во сне весь в мыслях.Там некий нищий бродит, словно ночиВсе ждет, чтоб к нам забраться на ночлег,Не в дом, в сараи, в сад.                 Ф и ч и н о                                             Что ж хлеба дай.               Д е в у ш к аЯ вынесла еды. Он рассмеялся,Назвав по имени, вдруг прочь поплелся.Но снова появился. Не узнаешь?


      Входит Сандро Боттичелли с видом нищего, с посохом.


                Ф и ч и н оО, Сандро! Что с тобою приключилосьЕще такое? Шел пешком - куда?Ты весь из неожиданностей соткан.                С а н д р оКуда глаза глядят, как говорят.Но слезы застили мне свет и небо,И я в краях родных, в прекрасный день,Нежданно заблудился, как в лесу,В лесу дремучем Данте Алигьери.                Ф и ч и н оТы разве этот путь уж не прошел?Да не однажды, вчитываясь в строки,В рисунках воспроизводя виденьеПоэта дивного, с ним восходяИз кругов Ада до земного Рая.                 С а н д р оНет, я из Рая падал в бездны Ада,Как Люцифер, восставший против Бога,В чем суть всей этой жизни на земле.                Ф и ч и н оНу, хорошо. Умойся и поешь.И летний вечер посвятим беседам,Как прежде, пусть осталось двое насИз Платонической семьи...                  С а н д р о                                                О, Боже!Ты все витаешь в облаках и даляхЯзыческих времен? Его распяли!Взошел он на костер!                Ф и ч и н о                                       Постой, о чем ты?                 С а н д р оО чем? Так, значит, ты и не слыхал?                 Ф и ч и н оОб испытании огнем - я слышал.Все завершилось громом и дождем,И чуда не дождались флорентийцы.                  С а н д р оИ словно все взбесились. Верно, дьяволВновь овладел Флоренцией несчастной.Подвергся нападенью монастырьТолпою бешеных; и СиньорияПрислала стражников, как им в подмогу,И брата Джироламо с Доменико,Спасая будто, увели в тюрьму.                 Ф и ч и н оИ выдали Савонаролу папе?                 С а н д р оО, пусть бы так! Нет, суд приговорилИх к смерти вместе с третьим - фра Сильвестро,Монахом полоумным, как в насмешку.Костер сложили вновь у Синьории...
Перейти на страницу:

Похожие книги

Борис Годунов
Борис Годунов

Фигура Бориса Годунова вызывает у многих историков явное неприятие. Он изображается «коварным», «лицемерным», «лукавым», а то и «преступным», ставшим в конечном итоге виновником Великой Смуты начала XVII века, когда Русское Государство фактически было разрушено. Но так ли это на самом деле? Виновен ли Борис в страшном преступлении - убийстве царевича Димитрия? Пожалуй, вся жизнь Бориса Годунова ставит перед потомками самые насущные вопросы. Как править, чтобы заслужить любовь своих подданных, и должна ли верховная власть стремиться к этой самой любви наперекор стратегическим интересам государства? Что значат предательство и отступничество от интересов страны во имя текущих клановых выгод и преференций? Где то мерило, которым можно измерить праведность властителей, и какие интересы должна выражать и отстаивать власть, чтобы заслужить признание потомков?История Бориса Годунова невероятно актуальна для России. Она поднимает и обнажает проблемы, бывшие злободневными и «вчера» и «позавчера»; таковыми они остаются и поныне.

Александр Николаевич Неизвестный автор Боханов , Александр Сергеевич Пушкин , Руслан Григорьевич Скрынников , Сергей Федорович Платонов , Юрий Иванович Федоров

Биографии и Мемуары / Драматургия / История / Учебная и научная литература / Документальное
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное