Читаем Очаг света. Сцены из античности и эпохи Возрождения (СИ) полностью

             А л к и в и а дКакая связь между твоей любовьюИ честолюбием моим, Сократ?                С о к р а тДа без меня все эти устремленьяОсуществить не сможешь ты, мой друг.Тебе никто не в силах обеспечитьЖеланного могущества, - лишь я,Да с помощью даймона моего.             А л к и в и а дСократ! Каким ты странным, необычнымВсегда казался мне, - ты разобралсяУж в замыслах моих; но как ты сможешьПомочь мне превзойти во славе всех,А без тебя свершениям не сбыться?                 С о к р а тБез знания чему учить народИ управлять как можно государством?Лишь мудрость - наш советчик, разве нет?              А л к и в и а дНо те, кто выступает на собранье,За редким исключеньем, много ль знают?Соперничества с ними мне ль бояться?                 С о к р а тНо это же позор. Какие речи!Соперничать ты с кем собрался, милый,Со здешними людьми?              А л к и в и а д                                          Да, с кем еще?                 С о к р а тНаш город с кем воюет всякий раз?С царями лакедемонян и персов.Вот кто соперники твои, АфиныПревосходящие могуществом!Что противопоставить можем, кромеИскусства мы и прилежанья, им?А пренебрегши этим, ты лишишьсяВозможности прославить имя, дажеХотя бы в той же мере, как Перикл.             А л к и в и а дНо в чем же прилежанья смысл, Сократ?                С о к р а тБыть лучше и во всем, как можно лучше,И это, как и мне, так и тебе,Идти нам вместе. Красота твояУж увядает, ты же начинаешьЦвести, Алкивиад! Не дай народуСебя ты развратить, как то бывалоС достойными. Страшусь не потому,Что нраву твоему не доверяю,А вижу силу города Афин,Не одолел бы он  - тебя, меня,Страшней всего, себе же на погибель.             А л к и в и а дСократ! О чем ты говоришь? АфиныМогущества исполнены и славы,Как этот день, сияющий над морем,И стройно-белоснежный Парфенон.                С о к р а тТы молод, друг! Прекрасный день не долог;Так поспешим взойти как можно вышеИ стать воистину как можно лучше,Какой предстало быть душе бессмертной,Коли она бессмертна в самом деле.Ведь высшего удела не бывает.              А л к и в и а дВенка достоин ты, как Феб Ликейский.     (Надевает на голову Сократа венок.)А к богу с приношеньями приду,Сократ, я позже, с мыслями собравшись.               С о к р а тНу, не смешно ли голову СиленаЦветами украшать столь дивными?Гетере я отдам, что загляделась,Конечно, на тебя.             А л к и в и а д                                 Сократ, онаЗаслушалась тебя; ее я знаю;Венка она заслуживает тоже.


Сократ вручает гетере венок; она с подружками, смеясь, пускаются в пляску, вовлекая в свой круг Алкивиада.



АКТ  I


Сцена 1


Портик во дворе дома Крития, с галереей, украшенной статуями и картинами; две гермы, что стоят у дома на улице, обозначают наружную дверь или ворота; вместо цистерны с водой, небольшой бассейн из мрамора, вокруг которого растут кусты и цветы, и здесь же кресла, скамьи, столики с кубками и кратерами с вином. Две-три кучки сидящих, разгуливающихся мужчин; рабы и мальчик-виночерпий, прислуживающие им и встречающие новых гостей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Борис Годунов
Борис Годунов

Фигура Бориса Годунова вызывает у многих историков явное неприятие. Он изображается «коварным», «лицемерным», «лукавым», а то и «преступным», ставшим в конечном итоге виновником Великой Смуты начала XVII века, когда Русское Государство фактически было разрушено. Но так ли это на самом деле? Виновен ли Борис в страшном преступлении - убийстве царевича Димитрия? Пожалуй, вся жизнь Бориса Годунова ставит перед потомками самые насущные вопросы. Как править, чтобы заслужить любовь своих подданных, и должна ли верховная власть стремиться к этой самой любви наперекор стратегическим интересам государства? Что значат предательство и отступничество от интересов страны во имя текущих клановых выгод и преференций? Где то мерило, которым можно измерить праведность властителей, и какие интересы должна выражать и отстаивать власть, чтобы заслужить признание потомков?История Бориса Годунова невероятно актуальна для России. Она поднимает и обнажает проблемы, бывшие злободневными и «вчера» и «позавчера»; таковыми они остаются и поныне.

Александр Николаевич Неизвестный автор Боханов , Александр Сергеевич Пушкин , Руслан Григорьевич Скрынников , Сергей Федорович Платонов , Юрий Иванович Федоров

Биографии и Мемуары / Драматургия / История / Учебная и научная литература / Документальное
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное