Очаг вины

– Только это тебя сможет успокоить!!! Понимаешь? Есть еще и нормальные мужики, и семьи еще не перевелись. Сто процентов – ходит по этой земле твоя половинка, ходит где-то. Слушать тебе больше некого, мы с тобой уже столько лет знакомы, я тебе добра желаю, и возможность убедиться в этом у тебя была. Мать твоя сдулась – не прошла испытания деньгами и мужиками...

Милка была права. Мать, действительно, давно утратила человеческое обличье и даже за деньгами уже не приходила – не могла. Маша передавала ей деньги на пропитание и проживание через соседей, которые добровольно взялись контролировать наличие продуктов в холодильнике у соседки-забулдыги.

Через неделю после резкого вмешательства Милы Маша легла в диагностический центр, чтобы привести себя в порядок. Она решила начать новую жизнь.

Прошло довольно много времени, прежде чем депрессия осторожно начала отступать: Мария потихоньку стала мечтать о будущем. «У меня все еще впереди. Милка права – жизнь в тридцать лет не заканчивается. У меня наверняка будет семья, и много-много детей. Я рожу столько, сколько пошлет Бог, я буду самой лучшей матерью в мире и очень хорошей женой. Маша стала с увлечением читать кулинарные книги, пытаясь запомнить наизусть рецепты бухарского плова, борща с пампушками, пельменей с телятиной, теста для домашней лапши... Мария почти воспряла. Пребывание в клинике пошло ей на пользу. Если бы не анализ... Если бы не этот чертов анализ, который ее заставили пересдавать три раза. Когда былая прыть и напористость почти вернулись к Маше, она стала требовательной и бескомпромиссной:

– Что за черт, вы можете мне сказать, почему с первого раза нельзя сделать правильный анализ? Я что, не так лежу, или стою, или я тухлятиной питаюсь? Что не так?

– Не кричите на меня, – тихо отозвалась лаборантка. – Я не имею права говорить, что у вас так или не так – я не ваш лечащий врач. Но если вы не прекратите кричать, я скажу.

Маше почему-то стало страшно, она вмиг собралась и тихим голосом, почти шепотом, сказала:

– Я не буду, простите. Но очень прошу, скажите, почему меня не отпускают!

– У вас рак, – ровным голосом ответила лаборантка и вышла.

Маша осела на пол и потеряла сознание. Очнулась уже на кровати, вокруг нее хлопотал дежурный врач.

– Ну что, получше? – обрадовался он, увидев, как пациентка приоткрыла глаза.

Она застонала и вдруг вскрикнула, вспомнив события, предшествовавшие обмороку:

– Доктор, скажите честно, это правда, что у меня... – Она снова разразилась рыданиями.

Доктор, дежуривший уже вторые сутки, не мог понять, что случилось с пациенткой, которая раньше отличалась достаточно спокойным и выдержанным, скорее близким к депрессивному, поведением.

– У нас в принципе не принято скрывать от пациентов их диагнозы. Но только после того, как мы получаем стопроцентный результат. Понимаете? – доктор пытался отвлечь пациентку скороговоркой: – Я сейчас посмотрю, что у вас там после последнего обследования. Но не стоит так волноваться, мы же в двадцать первом веке, медицина – на грани фантастических открытий, сегодня мы действительно можем творить...

– Бросьте меня успокаивать, – перебила больная. – Я хочу знать. Мне нужно знать!

Доктор стушевался под взглядом молодой женщины. Кто-то сейчас узнал бы Мисс Почин из далекого прошлого.

– Хорошо, хорошо, не нервничайте, я сейчас все уточню.

Вернувшись в палату с историей болезни, доктор застал молодую женщину сидящей на кровати с очень прямой спиной и качающейся взад-вперед, как китайский болванчик.

– Что, нашли? – спросила она, даже не повернувшись в сторону вошедшего.

– Да, вот! Давайте вместе смотреть.

Он полистал страницы.

– Действительно, у вас неприятные подозрения на опухоль, но я уже говорил – мы в двадцать первом веке! Сейчас можно творить чудеса – медицина и творит.

– Замолчите, доктор. Скажите только одно – я смогу иметь детей?

Она по-прежему не смотрела на него.

Тот тихо выдохнул:

– Не знаю... Точнее – вряд ли. – Врач почему-то не мог соврать этой нервной особе.

– Спасибо, доктор.

На следующее утро Маша сбежала, точнее, спокойно уехала из диагностического центра. Все, что ей нужно было установить, она для себя узнала.

Начало конца

Мозг легко берет на вооружение стереотипы, базируется на них для обеспечения следующего уровня деятельности и в то же время, пока может, пока есть богатство, борется с монотонностью.

Н.П. Бехтерева