Очаг

Лора извлекла из-за пазухи нож с толстым, чуть искривленным лезвием и нервно оглянулась. Лес ответил на стихший волчий вой звенящей тишиной, только снег похрустывал под нашими ногами. Да и невозможно услышать крадущегося в чаще хищника – за долгие века эволюции у волков выработалась привычка к осторожности. Я ускорил шаг, и время, казалось, тоже пустилось в галоп. Где-то внутри, под ложечкой, засосало привычное чувство опасности, в кровь хлынула порция адреналина, и сердце забилось чаще.

Темная тень, хорошо различимая на белом снегу, метнулась перед нами неожиданно и беззвучно, словно явившийся из ниоткуда призрак. Одним движением я сбросил с плеч мешающую поклажу, вскинул ружье и выстрелил. Промахнулся. Горькая пороховая гарь ударила в глаза, и на мгновение я перестал видеть происходящее. В ту же секунду перед моим лицом возникла оскаленная морда с огромными изогнутыми клыками – я рефлекторно отмахнулся прикладом, и он ударился во что-то тяжелое и мягкое. Я оглянулся. Волк был некрупным, около метра в холке, но крепким и кряжистым. Грубая, по-зимнему густая шерсть казалась не серой, а желтоватой с бурым отливом. Зверь развернулся, готовясь к очередному прыжку, и этой краткой передышки хватило, чтобы перезарядить оружие. Второй выстрел пришелся практически в упор, промахнуться было невозможно. На белоснежный наст хлынула алая кровь. Уже бросившийся было на меня волк споткнулся, перекувыркнулся в воздухе и упал наземь, забившись в конвульсиях.

Воспользовавшись суматохой, мартыш покинул свое укрытие в корзине, забрался на ближайшее дерево и оттуда, с безопасной высоты, наблюдал за происходящим. А вот у Лоры дела шли не столь благополучно. Чуть присев на полусогнутых ногах, она держала перед собой нож, а в нескольких метрах замер, прижав уши, еще один волк. Этот хищник был, по всей видимости, уже старым – об этом свидетельствовали седые подпалины на его впалых боках. Свалявшаяся шерсть висела на шкуре клочьями, из-за чего он выглядел как-то не слишком убедительно. О серьезных намерениях волчары говорила только его оскаленная морда. Переломив ружье, я загнал в ствол очередной патрон и, практически не целясь, нажал на спуск. Оружие ответило презрительным щелчком, однако волк, видимо, поняв, что численное преимущество теперь не на его стороне, прянул в сторону и затрусил в сторону леса, через мгновение скрывшись в чаще. Мне казалось, что между деревьями мелькают и другие серые тени, но, видимо, испугавшись грохота выстрелов, волки не спешили нападать на нас при свете дня.

– Какую шапку испортил! – вздохнула Лора, разглядывая неопрятную рваную рану на шее убитого мною волка.

– Там, в лесу, еще несколько таких шапок бегает, – проворчал я, снова переломив заклинившее ружье. Причина осечки обнаружилась сразу: впопыхах я загнал патрон в ствол вверх ногами: у местных гильз напрочь отсутствовал ограничительный фланец, из-за чего и произошла эта досадная ошибка. Отвернувшись, чтобы не позориться, я принялся выковыривать перекосившийся патрон из ствола.

– Легко отделались, – покачала головой Лора. – Если бы они навалились все разом, нам бы пришлось туго.

– Они вернутся, как только стемнеет, – пообещал я. – Нам удалось их спугнуть просто потому, что они побаиваются громких звуков и огня. Зато ночью волки видят намного лучше нас и своего шанса не упустят.

Патрон наконец поддался и неохотно заскользил наружу: проворачивая его пальцами против часовой стрелки, мне все-таки удалось извлечь гильзу. Использовать такой патрон больше возможности не было, и потому я попросту вышвырнул его в придорожную канаву.

– Значит, нужно спешить.

– Если двинем быстрее, на закате выйдем к предгорьям. Ночевать в лесу слишком опасно.

– Тогда пойдем. Эй, блоходром мохнатый! Слазь!

Мартыш, к которому обращалась Лора, увлеченно чесался, оседлав толстую древесную ветку. Однако на призыв он откликнулся сразу и послушно спустился на землю, заняв место в своей корзине. Спустя пару минут мы снова навьючили на себя мешки и двинулись в путь, только теперь я время от времени вертел головой, вглядываясь в обступивший дорогу частокол древесных столбов.

Волчий вой мы слышали еще пару раз, но теперь он доносился откуда-то издалека. Видимо, предприняв неудачную попытку атаки, хищники решили взять паузу. Отступив поглубже в чащу, они тем не менее не желали отпускать добычу из поля зрения. Теперь до нас долетало только глухое потрескивание качающихся на ветру деревьев да редкая перекличка прячущихся в ветвях птиц. В остальном лес казался мертвым, холодным, неживым.

– Здесь недавно проезжала машина, – неожиданно подала голос Лора.

– Машина? – переспросил я. – Может, телега?

– После телеги остались бы следы лошадиных копыт. А тут колея от колес, причем относительно свежая. Судя по всему, это был локомобиль на паровой тяге.

– Откуда такие выводы?

– Колес у этой хреновины было четыре, на тримобиль не похоже, нет характерной борозды от переднего колеса. Причем задняя ось у самовозки явно шире передней, что характерно, опять же, для локомобилей. Впрочем, сам посмотри.