Очаги ярости (СИ)

— Не тебе одному, а ещё и себе самому — и всей нашей службе. В пятницу будет собрание, я на нём объявлю. Потому что пора; все усилия нам надо бросить на дело о зомбаках. А к тебе обращаюсь первому. Для чего? Чтобы ты мою речь продумал. Не сердись, я пока ещё твой начальник. А вопрос, как мне кажется, для твоего ума. Моего, боюсь не хватает. Но, понятно, хочу быть уверен, что в анализе ты не выпустишь и деталей, важных сейчас для меня. Потому ты послушай, а я буду мыслить вслух.

— Мне молчать?

— Нет. Пожалуй, что задавай уточняющие вопросы. Мне, признаться, удобней интерактивный режим.

5

— Ну так вот, — приступил Бенито к ответственной части. — Будем вплотную расследовать волны зомбификации. Дальше тянуть, сам понимаешь, некуда. Что я хотел бы в этой связи от тебя? Главным образом, свежего взгляда. (Взгляды несвежие нам до сих пор мало чем помогли).

— Но «свежий взгляд» должен будет что-то учесть?

— Всё нарытое в библиотеке, пожалуй, учти… Будет к месту научный подход от ксеноистории.

— То есть мой «свежий взгляд» должен быть обоснован научно?

— Без сомнения, — подхватил Родригес эту неосторожную мысль. — И непременно теоретически нов и полезен практически. В чём эта польза должна состоять, не спросишь?

— Куда денусь, спрошу.

— В безопасности для людей на планете. В чём ещё? В укреплении сил нашей службы. Наконец, перед нами с тобой есть ещё сверхзадача: вернуться с Эр-Мангали.

— Я вернусь! — ляпнул непроизвольно. И поправился: — Все мы вернёмся.

— Так и будет, — легко согласился Бенито. — Важно только не забывать: занимаясь анализом случаев зомбификации, мы не летим ещё прочь с планеты, но совершаем уверенный шаг к тому звездолёту, который с неё когда-нибудь улетит. Может, последнее и не так очевидно…

— Отчего же, вполне очевидно. В экипаже того звездолёта не должны появиться зомби.

— Замечательно сказано! — поощрил Бенито. — Наши оценки полезности предстоящих дознаний ныне пока совпали. Далее. Смотрим конкретней, что нам придётся искать, какие вопросы ставить. Неудобные, но при этом необходимые. Первый вопрос — «почему?». Что за факторы провоцируют зомби-волны? До сих пор не открыт ни прямой возбудитель, ни условия, при которых зомбификация наиболее вероятна. Может, есть запирающие условия, только мы не знаем и их. Это так? — Осталось кивнуть. — Ладно. Тогда идём дальше. Есть и второй, более важный вопрос в отношении зомбификации; сможешь его назвать?

Что ж, придётся суметь:

— Это вопрос — «как?». Ибо сам механизм, как она происходит, до сих пор неизвестен. Волны зомбификации внешне подобны развитию эпидемий инфекционных болезней. Но подобие не говорит о глубинном сродстве.

— Ну а наиглавнейший, третий вопрос?

— Это вопрос — «зачем?». Он о преступных целях зомбификатора. Этот вопрос обязательно стоит поставить — при условии, что за волнами зомби реально стоит чья-то воля: человека, либо сидянина, либо демона. Как известно, последний способен очень на многое. Например, руководствовать к подлым поступкам и первых двоих.

— А четвёртый вопрос, выводящий в итоге на третий?

— Это вопрос о выгоде: «для чего?». Позволяет узнать, что конкретное кем-то получено (или могло быть получено) в результате того, что на Эр-Мангали начались волны зомби.

— Есть гипотезы, а? По глазам вижу, есть.

— Кому выгодно? Есть не гипотеза, а полноценное знание. Что бы за гадость где-либо ни содеялась, выгода в том Галактического Альянса.

— Верно, однако! — Бенито расслабился, повеселел. Хотя впору, казалось, напрячься и опечалиться.

Часть 1. И это всё о нём

Блистала огоньками Призма

И опадала с организма

Свобода воли духа

Ловко лгать

Глава 1. Пост на мосту

(чуть позднее о том, что пораньше;

сообщает Руис Перейра, командир смены охранников, Новый Бабилон)

1

Руис Перейра — он не то, чтобы очень уж любопытен. Воля б его была, не желал бы знать ничего ни о ком вообще. Но, когда ты целыми сутками тупо стоишь в охране, сохраняешь оперативную готовность, держишь волю свою в кулаке, в бдительном покое, чтоб как только чего случится, развернуться стальной пружиной, оказаться во всеоружии… Тут уж приходится как-то спасаться от усыпляющей скуки.

Держишь глаза и уши открытыми, именно так. Примечаешь и то, что теперь происходит, и минувшее поминаешь. И, понятное дело, слушаешь трёп своих же товарищей. А они — не какие-то там записные сплетники, просто им, точно так, как тебе самому, трудно выдержать себя в адекватности поиска цели на протяжении долгих часов дежурства.

Лишь по этой причине Руису кое-что известно и о парне по имени Майк Эссенхельд, и о многих других обитателях Нового Бабилона. Кто-то скажет, профессиональная деформация. Но Перейра на то ответит, что видал он других деформированных, по сравнению с коими его собственный случай есть примером отнюдь не постыдного потакания суетным страстям, а скорей аскетического, блин, подвига.

Ладно, к делу; не стоит злоупотреблять присказками.