Очарован наповал

Чарли наклоняется вперед, а этот совершенно чужой ему человек тянется к его спине, вытаскивает его рубашку из брюк, теплыми пальцами скользит по коже. Да, за последние несколько дней Чарли усвоил, что у анжелино, жителей Лос-Анджелеса, странное отношение к личному пространству и обнаженке. Но ведь сам он не анжелино и не привык, чтобы в машинах его лапали типы в откровенно жутких шортах-карго.

Прикосновения чужих пальцев как булавочные уколы — Дев нащупывает телесного цвета пояс с микрофоном, который на Чарли надели еще в студии. После пятнадцати мучительных секунд — чтобы не заштопорить от паники, Чарли отсчитывает их словом «Миссисипи» — Дев отстраняется и откидывается на спинку сиденья. Чарли выдыхает.

— Черт возьми, парень, тебя включили так включили!

— Меня… что?

— Твой микрофон. — Чарли показывает на спинку рубашки Чарли, теперь вытащенную из брюк, потом на свою гарнитуру, в которой, похоже, кто-то что-то кричит. — Его включенным оставили, а ты сейчас снова в зоне приема сигнала. Опасайся включенного микрофона! Считай это первым уроком от своего нового наставника: все, что ты скажешь, могут вырвать из контекста. Твой монолог о том, что мне можно тебя касаться, элементарно вставить в совершенно иной эпизод.

— Ой! — Чарли вдруг вспоминает, что на календаре июнь, что он в Южной Калифорнии, обливается потом без кондиционера. — Точно! Да, точно. Да… Извини.

Новый наставник сидит в двух футах от Чарли и внимательно смотрит на него сквозь очки. Чарли поддерживает зрительный контакт на «Миссисипи — раз, Миссисипи — два», потом опускает глаза и нервно поправляет манжеты.

— Ты не ушибся? Когда из машины выпал? — негромко спрашивает Дев. — Такое ощущение, что тебе больно.

— Ну… нет, нет.

Дев запускает руку в свою сумку.

— У меня есть болеутоляющие, «Тигровый бальзам», пластырь. Что тебе нужно?

— Н-ничего, — бормочет Чарли. — Я в порядке.

В руках у Дева целая походная аптечка.

— Но у тебя такое лицо… Ты весь сморщился, как от боли.

— Ну… У меня это… Просто лицо такое.

Тут Дев запрокидывает голову и смеется. Одна из величайших бед Чарли — неспособность понять, когда смеются с ним за компанию, а когда смеются над ним. В девяти случаях из десяти это второй вариант.

— Не разберешь тут! — сетует Дев тоном, почти убеждающим Чарли, что на сей раз смеются за компанию с ним. — Выглядишь ты как парень из рекламы модного парфюма, а ведешь себя определенно как парень из рекламы лекарства от синдрома раздраженного кишечника.

— Я могу быть и тем, и другим парнем одновременно.

— У нас на шоу так не получится. — Дев вытаскивает из-под себя журнал People и тычет пальцем в лицо на обложке. — Чтобы проект удался, перед камерами ты должен быть вот этим парнем.

Чарли таращится на глянцевую версию себя, подбирая годные для объяснения слова. «Я не этот парень. И как быть им, не знаю. Это большая ошибка».

— Я…

Дверь лимузина за спиной у Дева распахивается. Деву легко удается не выпасть из салона.

— Дев, ты что сидишь в этой гребаной машине?! Мы от графика отстаем. Скайлар отправит нас заниматься гребаным кастингом, если гребаный Принц не окажется на своем гребаном месте сию гребаную секунду!

Миниатюрная матерщинница протягивает Чарли руку.

— Джулс Лю, рада познакомиться! Я ассистент продюсера, моя работа — обеспечить, чтобы ты был когда нужно где нужно. В данный момент ты не там, где нам нужно.

— Извини… — Чарли смотрит Джулс на руку, но не пожимает ее. — Э-э-э… и с тобой тоже… рад.

— Он считает это фразой? — спрашивает Джулс Дева. — Боже, нам капец.

Джулс вытаскивает из салона Дева, Дев вытаскивает из салона Чарли, и все, что Чарли собирался сказать Деву, тонет в царящем вокруг безумии. По дорожке они направляются на съемочную площадку, которая по замыслу должна быть похожа на сказку. Вдали горит огнями замок, Марк Давенпорт, ведущий шоу, ждет у декоративного фонтана. Тут и гирлянды фонариков, и цветы, и запряженная лошадью карета, прибывшая прямиком из «Золушки».

Съемочная площадка должна походить на сказку, но на деле это лишь особняк миллионера в Пасадене. Члены съемочной группы, одетые в черное, кричат и курят вейп. Марк Давенпорт орет на помощницу из-за комбучи, пока не доводит ее до слез.

В общем, не совсем в духе Диснея.

— Пожалуйста, встань здесь, — Дев показывает на маленький Х из липкой ленты и предупреждает Чарли прежде, чем коснуться его спины и включить микрофон. Чарли напрягается. Вот оно и случилось. Теперь не откажешься, не отступишься, не спрячешься. Если слишком загоняться мыслями о прошедшем годе, обо всем, что привело его сюда, к этому исключительному акту отчаяния, он точно не выдержит.

— Запомни, — Дев наклоняется и шепчет ему на ухо, — теперь тебя слышит весь Командный центр.

Чарли сглатывает вставший в горле комок.

— Ты кажешься несчастным.

— Наверное, это потому, что я несчастен.

— Микрофон!

— Ой… ну… прежде несчастный, я очень рад, что попал сюда.

— Очень убедительная увертка! У тебя талант!

Чарли невольно улыбается, а Дев с энтузиазмом восклицает «Да! Да!», складывает пальцы рамкой и прищуривается, словно центрируя снимок.