Очарован наповал

Чарли фактически не воспринимает тот факт, что из подсобки возвращается Дафна с подправленным макияжем и встает между Энджи и Лорен, но знает, что это случилось. Чарли знает, что берет тиару, называет имя Дафны, и она выступает вперед. Когда он спрашивает: «Желаешь стать моей принцессой?», Дафна, вопреки всему, отвечает «да». Он знает, что вручает вторую тиару Энджи и отправляет домой Лорен, но никаких подробностей этого или других событий вспомнить не может, потому что в висках у него слишком громко стучит злость.

После церемонии Райан пытается с ним поговорить. Скайлар отводит его в сторону. Джулс извиняется. Все их слова заглушает злость.

В итоге Чарли оказывается на заднем сиденье лимузина. Он оказывается в лифте. Он оказывается в отеле перед дверью своего номера. Когда, повозившись с ключом-картой, он открывает дверь, то застает в номере Дева: тот сидит на краешке кровати, которую они вместе разворотили накануне ночью. Чарли зол, но еще он обижен и хочет утешиться, поэтому, едва закрывается дверь, бросается к Деву в объятия.

— Было так ужасно! — плачет он, уткнувшись Деву в шею.

Дев запускает пальцы ему в волосы, как всегда, перебирает кудри, но, когда начинает говорить, его голос звучит фальшиво.

— Знаю, солнышко, знаю. Прости меня, пожалуйста!

Чарли позволяет себе поплакать еще немного, позволяет себе насладиться объятиями Дева и близостью тела Дева, а потом отстраняется.

— Что же нам делать?

Взгляд у Дева стеклянный. Устремленный в никуда.

— Мы ничего поделать не можем. Мы все подписали договоры. Ты сделаешь предложение Дафне, обручишься с ней, потом шоу выйдет в эфир, потом ты получишь все, что тебе нужно.

— Мне нужен ты, — заявляет Чарли. Потому что так оно и есть. Да, Дев струсил, когда ему, Чарли, угрожала Морин; и, да, Чарли кипит от злости, но понять может. Целых шесть лет — черт, почти всю жизнь! — Дев считал это шоу прекрасной сказкой и лишь сегодня впервые увидел неприглядную правду. Чарли понимает, почему Дев не поддержал его и почему за него не вступился. А вот почему Дев отстраняется и отдаляется сейчас, не понимает.

— Чарли, мы оба знали, как закончится наш роман, — говорит Дев, выскальзывая из-под тяжелого тела Чарли, подходит к письменному столу и обводит пальцем контур блокнота с логотипом «КортъярдМарриотт». — Мы оба знаем, что у него есть срок годности.

— А если я не хочу, чтобы он заканчивался? Что, если я хочу… — Чарли почти озвучивает «быть с тобой вечно», но Дев стоит в закрытой позе, и слова застывают на языке. — Что, если я хочу большего?

Дев складывает руки на груди, и Чарли видит истинную суть этого жеста — слабую попытку защититься.

— Большего не получится. Мы хотим разных вещей.

— Разве мы оба не хотим тот домик в Венис-Бич?

— Это была фантазия! — взрывается Дев. — Она никогда не осуществилась бы!

— Из-за меня?

— Из-за нас обоих! Из-за того, что ты звезда реалити-шоу, а я твой продюсер!

— Еще только на неделю.

Дев судорожно запускает пальцы себе в волосы.

— Чарли, ты хочешь детей?

Такого вопроса Чарли ожидал в последнюю очередь, и ответ застревает в его пересохшем горле.

— Потому что я детей хочу. Четверых. И жениться хочу. Хочу пойти к алтарю в отвратном белом смокинге, при виде которого ты умрешь от смущения, и не хочу потратить еще шесть лет на человека, который не хочет того, чего хочу я.

Ситуация стремительно выходит из-под контроля Чарли. Он по глупости считал, что их будущее — смутное время, в которое они войдут вместе, а теперь кажется, что они никчемная команда по бегу парами со связанными ногами и тянут друг друга в противоположные стороны.

Чарли пытается найти ясную мысль, ясную эмоцию, ясный набор слов и предложить Деву. Он хочет как-то объясниться с Девом.

— Два месяца назад я пришел на это шоу с убеждением, что любви не достоин, а сейчас ты спрашиваешь меня, думал ли я о том, чтобы жениться, и о детях? Нет, Дев, не думал. Я никогда не думал, что эти вещи для меня возможны. Я говорю не о том, что они невозможны, — а о том, что сейчас не знаю, как ответить. Мне нужно время разобраться в себе.

Дев смотрит на него сверху вниз и двумя пальцами поднимает очки на переносицу.

— Чарли, мне время не нужно. Мне нужно уйти, пока нам обоим не стало больно.

— Мне уже больно.

— Чарли!

— Дев… — Чарли тянется к нему единственным понятным себе способом, единственным способом, который у него остался. — Дев, я тебя люблю.

Чарли рассчитывал, что, сказав такое вслух, почувствует себя лучше. Вместо этого он чувствует себя нагим и выставленным на всеобщее обозрение в постели. Он вручил Деву нечто хрупкое, а Дев смотрит так, словно готов разбить это нечто из чистого любопытства.

— Ты меня не любишь.

— Не решай за меня, что я чувствую, а что нет. Я тебя люблю.

Дев пренебрежительно качает головой. Чарли мог бы его ударить. Чарли мог бы вцепиться ему в лодыжки и не отпускать, как делают малыши. Но вот он замечает, как за очками у Дева собираются слезы, и не решается ни на то, ни на другое.