Очарование

— Думаю, шесть, возможно, семь часов, и мы доберемся до Стикса. Конечно, если продолжим в том же темпе.

Орфей вновь оглянулся и осмотрел холмы. Ощущение слежки вызывало покалывание в позвоночнике.

Да еще и дежавю. Кажется, он был здесь прежде. И уже делал это. И поражение неизбежно.

***

Когда Скайла увидела брата Орфея, свисающего с того cучковатого дряхлого дерева, ее сердце подпрыгнуло к горлу. А при виде женщины, привязанной к столбу и расстреливаемой из лука, забилось быстрее.

Скайла была уверена, что узнала в несчастной бывшую сирену. Но именно ощущение, что их преследуют, подталкивало ее вперед, несмотря на то, что мышцы ныли от усталости.

Орфей едва ли проронил слово с тех пор, как они нашли Грифона.

К счастью, ее пение удерживало воина в расслабленном состоянии, но не успокоило саму Скайлу. Она, как и Орфей, хотела выбраться из этой лавки ужасов и больше никогда не возвращаться.

В молчании они вскарабкались на гору и спустились на другую ее сторону. День сменился ночью. Но и ночь здесь оставалась всего лишь более темной версией пасмурного клубящегося красного неба, и свет заставлял их двигаться вперед. У подножия могучих гор путники вступили в поля Асфоделия. Черный безжизненный ландшафт Тартара уступил место серым теням, словно в черно-белом фильме.

Души мгновенно устремились к вновь прибывшим и, с любопытством глядя им в лица, летали вокруг, пока беглецы пересекали поля пшеницы высотой до пояса. В отличие от душ в Тартаре, эти жаждали общения. Призрачных существ можно было принять за людей, если не обращать внимание на тоску и подавленность, излучаемые ими, словно жар — печкой.

Скайла сосредоточилась в ожидание сюрпризов. Дважды она доставала лук и стрелы и понимала, что замеченная ей угроза — всего лишь еще одна любопытная душа.

Пшеничные поля закончились, беглецы достигли безжизненного холма и начали подъем на вершину хребта, где прежде столкнулись с Цербером. Скайла держала стрелу наготове. Думала запеть при необходимости. Но трехголового пса нигде не было видно.

Орфей наклонился к ее уху.

— Что-то мне не по себе.

Ей тоже.

Они добрались до пристани. Река Стикс бурлила у их ног черными и красными тенями.

— Харон вернется, или нам надо плыть?

Скайла задала вопрос, вглядываясь в воду и сомневаясь, что хочет до нее дотрагиваться. Сирена была почти уверена, что увидела плывущую там руку.

— Он вернется, — ответил Орфей, подтягивая повыше неподвижное тело Грифона.

— Откуда ты знаешь?

Мгновение Орфей молчал, затем опустил голову.

— Просто… знаю.

Подумав о расстоянии до Харона и его лодки, Скайла почувствовала, как сжимается желудок. Закрыв глаза, она боролась с тошнотой. И впервые подумала о том, что могли и, вероятно, делали с Орфеем, когда он был заперт здесь.

Почти две тысячи лет. Грифон плакал и нес чушь, а он провел здесь всего три месяца.

Что же пережил Орфей?

— Смотри. Там. — Орфей указал вверх по реке. Вдалеке загорелся огонек, становясь ярче с каждой секундой.

Скайла проглотила комок в горле и велела себе не думать о том, что с ним могли сделать. Сейчас он жив и с ней. Если бы Орфей что-то вспомнил, она бы заметила. Скайла взглянула на грудь аргонавта, где под вновь надетой футболкой скрывалось воплощение стихии земли, на крепкий подбородок и словно высеченные из камня скулы и, наконец, на глаза, похожие на расплавленное серебро. Она сделает все необходимое, чтобы это никогда не повторилось.

— Доставай монеты, — сказал Орфей.

Скайла поискала в кармане монеты, которые он дал ей ранее. Лодка приблизилась, ударилась о причал. Харон молчал, но в отличие от прошлого раза, в его глазах читалось сожалеющее, почти грустное выражение.

Рука сирены дрогнула, когда она вручила ему три монеты и ступила на борт. Орфей поднялся следом и широко расставил ноги, чтобы удерживать вес Грифона. Лодка отошла от берега и развернулась в бурлящей красной воде. Во время подъема по реке все молчали. И хотя Скайла старалась этого не замечать, ощущение, что за ними наблюдают, усилилось. А вместе с ним и ощущение, что сейчас все рухнет.

«Они ударят, когда вы решите, что свободны».

У пристани лодка со стуком остановилась, пульс Скайлы зачастил. С грохочущим сердцем сирена выбралась из лодки и потянулась за луком и стрелами. Впереди зиял туннель, через который они прошли в самом начале. Пустой. Темный. Прекрасное укрытие для засады.

— Достань мой фонарь, — сказал Орфей, когда лодка отчалила и Харон исчез в темноте.

Скайла залезла к нему в рюкзак, схватила и включила фонарь. Орфей протянул руку.

— Я буду освещать дорогу. Ты просто держись наготове.

Их мысли совпали. Почему-то ее это успокоило. Скайла кивнула, подняла лук, подготовила стрелу. Без единого слова они направились в туннель.