Очарование иллюзий

«Как ей помочь?» — в сотый раз задавала себе вопрос Девина.

Она надеялась, что мисс Вандерхольц, общаясь с пассажирами своего возраста и круга, возможно, сама найдет правильное решение.

Приближалось время обеда, и Девина с волнением думала о том, что наденет роскошное платье Нэнси-Мэй.

Даже работая целый год, ей не удалось бы скопить деньги на такой наряд. Серебристо-белое платье, украшенное изящными кружевными вставками, сверкало и переливалось.

— Надень к нему мое бриллиантовое колье, — посоветовала ей Нэнси-Мэй. — Ты должна выглядеть как дочь миллионера.

Девине очень хотелось предстать перед пассажирами в этом изысканном туалете, но она боялась потерять какое-нибудь украшение. «Компаньонка» Нэнси-Мэй нарядилась в голубое платье, которое очень шло к ее глазам, но драгоценностей не надела.

В обеденном зале девушки наконец встретились с леди Тейлор — высокой, статной дамой, одетой в элегантное платье с жемчужным ожерельем. Увидев ее, Девина подумала, что именно такой и должна быть жена посла — любезной, доброжелательной, с учтивыми манерами.

— Я так переживала, дорогая мисс Вандерхольц, — говорила леди Тейлор, — что недомогание вынудило меня оставаться все это время в каюте. Я мечтаю познакомить вас с интересными людьми! В их компании ваше путешествие будет еще более приятным!

— Я сожалею, что вы плохо себя чувствовали, — ответила Девина.

Леди Тейлор улыбнулась.

— Ничего не поделаешь, — сказала она. — Морская болезнь — это банально, но очень тягостно. Теперь худшее позади, и я стараюсь о ней не вспоминать.

Пожилая дама любезно поздоровалась и с Нэнси-Мэй, несмотря на то, что считала ее лишь компаньонкой, и они все трое прошли к столу капитана. Леди Тейлор села по правую сторону от капитана, а рядом с ней — венгерский дипломат, ее хороший знакомый. Место Девины оказалось слева от дипломата, а пустой стул справа от нее вскоре занял Гелвин Торп. Его соседство не удивило девушку, так как перед обедом леди Тейлор упомянула, что они будут сидеть рядом с хорошими знакомыми. Девина не сомневалась, что перед поездкой миссис Вандерхольц под большим секретом сообщила своей приятельнице, что Нэнси-Мэй собирается замуж за герцога Милнторпа.

Нэнси- Мэй — в роли неизвестной присутствующим мисс Каслтон — посадили между двумя молодыми мужчинами. Один, ирландец, возвращался из Америки, куда ездил по делам фирмы, а другой — французский дипломат, над которым все подшучивали, что он предпочел плыть на английской «Мавритании», а не на корабле французской судоходной компании.

Дипломату приглянулась Нэнси-Мэй, и на протяжении всего обеда он говорил ей комплименты и банальные любезности. Лицо Нэнси-Мэй раскраснелось, глаза сияли, и Девина была рада, что та наконец почувствовала себя свободной от опеки матери и скучных гувернанток. Но наблюдать за мисс Вандерхольц ей долго не пришлось, потому что сосед справа — мистер Торп — сразу же завел с ней разговор.

— Не сочтите мой вопрос банальным, как вы сегодня провели время? — спросил он.

— Я читала, — ответила девушка.

— На корабле много других развлечений, в которых вы могли бы принять участие.

— Мне всегда казалось, что самый лучший отдых на корабле — любоваться морем. Оно успокаивает и лечит.

— Ну, это не для вас.

— Почему? — удивилась девушка.

— Потому что все пассажиры мечтают общаться с несравненной мисс Вандерхольц.

Уловив в его голосе сарказм, Девина холодно ответила:

— Я не восприимчива к цветистым комплиментам. Они слишком красивы, чтобы быть искренними.

Гелвин Торп рассмеялся:

— У меня такое чувство, мисс Вандерхольц, что вы мною пренебрегаете. Что ж, это даже интересно!

Девина подумала, что ее собеседник прав. Наверняка многие женщины стремились добиться расположения такого привлекательного мужчины, и вряд ли он привык к тому, что к нему могут отнестись без должного внимания.

— Вы ошибаетесь, — сказала Девина, вспомнив, что они с Нэнси-Мэй решили вести себя с мистером Торпом вежливо. — Просто, как сказал бы мой отец, англичане не восприимчивы к комплиментам.

Внезапно осознав, какой промах она допустила, девушка попыталась было исправить положение, но мистер Торп немедленно задал вопрос:

— Англичане? — повторил он. — Что вы имеете в виду? — В его голосе звучало недоумение.

— Ну… Вы англичанин, и поэтому я стараюсь не говорить вам любезных слов, — путано объяснила Девина.

— Уверяю вас, что во время нелегких научных экспедиций мне приходилось чаще слышать неприятные слова, чем комплименты.

Девина с облегчением вздохнула, почувствовав, что сумела выбраться из расставленной ею же самой ловушки.

«Будь осторожна, — сказала она себе. — Следи за тем, что говоришь!»

После досадной оплошности Девина решила прекратить словесную дуэль с Гелвином Торпом, хотя его слегка насмешливый взгляд и ироничный тон и задевали ее. Она повернулась к венгерскому дипломату и завела с ним долгую беседу, преувеличенно радуясь его неистощимым комплиментам и всячески показывая свою заинтересованность.