Очарование лжи

– Смотреть особо нечего. Все стандартно. Ключ тоже один. С ключами не сложилось, растерялись. Представь, от квартиры не теряют, а от кабинета – пожалуйста. Я решил – не стоит заморачиваться – и распорядился всем врезать одинаковые замки.

Нестандартный подход Степанкова к решению чисто бытовой проблемы рассмешил Сашу.

Кабинеты с добротным современным ремонтом и минимумом мебели действительно были похожи между собой как близнецы: напротив двери рабочий стол, справа – еще один, только пониже, с двумя креслами. А между окнами – низкий кожаный диван. Окно плотно закрывали жалюзи. В кабинете царил полумрак.

– Для полноты картины не хватает свечей, благовония и карт. – Саша, как ни старалась, но от пришедшей в голову мысли не сдержалась и прыснула со смеху.

– Что, представила себя в балахоне? Пойдем, покажу комнату отдыха.

Осмотр небольшого отделения завершился в кабинете Степанкова.

– Юра, все, на что я гожусь, – работать смотрителем кабинета.

Саша вернулась к вчерашнему разговору, и непрошеные слезы сами по себе навернулись на глазах.

– Смотрителем – это как? Простите, какое образование вы получили для такой должности?

– В том-то и дело, что нужного образования у меня нет. Я умею только ставить диагноз и лечить больных. Я ни малейшего представления не имею, что мне здесь делать. Вот скажи, чем я буду заниматься завтра?

– Саша, тому, чем ты владеешь, нельзя научиться. Твоя интуиция, знания, умение слышать людей – это главное в нашей работе, – начал объяснять Степанков.

Он был прав. Тому умению, которым она владела, действительно нельзя было научиться. Ей было достаточно посмотреть на человека, прикоснуться к его руке, и она знала все его проблемы. Она чувствовала страхи, тревоги, злобу и зависть, жившие зачастую в душе человека, которые не определялись ни одной диагностической аппаратурой и приводили к болезням.

Если бы этому чутью можно было научиться, то она точно учиться не стала.

До поры ей было самой интересно заглядывать в будущее и предугадывать события. Повзрослев, она быстро поняла, что ничего интересного в этом занятии нет. Но умение душой улавливать чужую боль, переданное по наследству от деда, жило в ней независимо от ее желаний. Иногда ей казалось, что она всего лишь безмолвный проводник чьей-то воли в этом мире. Зачастую к ней за помощью обращались души тех, кто ушел из этой жизни, не окончив свои земные дела.

– Завтра примешь тех пациентов, кому просто хочется поговорить. Я сам их к тебе направлю. А дальше будем смотреть по ситуации.

– Утешил.

– Саша, ты просто зациклилась на своем отделении. Ну, так как? Ты согласна?

– Юр, ты покажи вначале кабинет, который я буду сторожить. Я там посижу, подумаю и дам тебе окончательный ответ.

Полгода назад она зашла в этот кабинет и поняла, что это и есть ее рабочее место. Она ощутила, как между лопатками пробежал холодок. Так, как обычно бывает, когда она принимала правильное решение.

С тех пор и до сегодняшнего дня она ни разу не плакала. Саша вытерла ладонью набежавшие слезы. Потом достала фотографию и протянула ее Степанкову. На фотографии были Стрельников и незнакомая женщина.

– Откуда сей шедевр?

– Кто-то прислал на рабочую почту. Я распечатала и теперь любуюсь, – с горечью ответила Саша.

Молодая, значительно моложе ее женщина опиралась на руку Стрельникова. Вывеска позади них оказалась смазанной, или фотограф специально выбрал такой неудачный ракурс. Фасад здания можно было принять и за ресторан, и за гостиницу. Выбирай что хочешь. Пара выглядела счастливой.

Подмосковье

Ольга Дмитриевна Демидова с неподдельным интересом смотрела на детей. Вот уже год она преподает в школе труд, а все не перестает удивляться, как эти детские ручонки так ловко справляются с шитьем.

Девочки сидели за швейными столами в одинаковых фартуках и нарукавниках. Яркие, цветастые косынки, сшитые из лоскутков, прятали волосы, и детские головы напоминали полевые цветы. На первый взгляд все девочки одинаковые как цыплята. Но это только на первый взгляд.

Вот Ксеня – и умничка, и труженица, но рукоделие не ее конек. Ей бы выбрать другой кружок. Надя Кривцова – та на все руки мастерица. Вот у кого чувство стежка, линии. Такую и учить не надо. До всего сама доходит, все схватывает на лету.

«Откуда я сама знаю, как должен ложиться стежок, как линия должна обходить лекало? Откуда? Кто и когда меня саму этому учил?»

Последнее время ее все больше тревожили вопросы, на которые она не знала ответа.

«Потеря памяти – самое загадочное и неизученное явление в психиатрии, но вы молоды, у вас вся жизнь впереди, и время для жизни есть, и ваша память еще успеет к вам вернуться. А пока просто живите. Прислушивайтесь чаще к себе и, главное, не отчаивайтесь. Это не самое легкое испытание, но коль оно выпала на вашу долю, то осталось надеяться только на лучшее», – пыталась обнадежить Ольгу пожилая врач-психиатр.