Очарование нежности

«Этот Трэй… он же наверняка начнет ко мне приставать! Нет, я буду спать здесь, в крес­ле. Боже, до чего же тяжелая у меня голова. И веки слипаются…» – думала она.

– Мне кажется, твоей женушке, – Булл не мог произнести это слово без злобы, – уже давно пора в кровать.

Парень бросил на отца испепеляющий взгляд и, взяв Лэйси за руку, помог ей подняться на ноги.

– Нет, нет, – запротестовала она, пытаясь высвободить руку. – Я буду спать здесь, в крес­ле.

– Не дури! – коротко бросил он, и не со­бираясь ее отпускать. Вдруг Трэй вскрикнул от боли и неожиданности: детский кулачок Лэйси угодил ему прямо в глаз.

При виде такой картины Булл разразился смехом, а Руби гнусно захихикала. Парень рывком вытащил жену из кресла и повел ее через небольшой холл. Собственные ноги уже не держали девушку. Остановившись перед тя­желой дубовой дверью, Трэй пнул ее ногой и втолкнул свою захмелевшую супругу в комнату.

– Это комната моей матери, – голос Трэя прозвучал заметно мягче.

Словно сквозь пелену Лэйси увидела, что находится в спальне, принадлежавшей, несомненно, женщине. Покрывало в цветочек очень гармонировало с портьерами на окнах. Туалет­ный столик, стол побольше и кресло отлича­лись изяществом, а небольшой камин у стены был облицован белым мрамором.

Уже много позже она узнала, скольких тру­дов стоило сыну отбить эту комнату у отца, чтобы у матери в этом жутком аду был свой уголок, где она могла находиться в относитель­ном покое и безопасности. Двери здесь были крепкие и замок хоть куда. С того дня, как он был врезан, Булл поставил крест на интимной близости со своей супругой.

Трэй помог Лэйси снять тулупчик, затем принялся расстегивать пуговицы ее лифа. Она слабо и безрезультатно отбивалась от него. А он только посмеивался.

– Девочка, да ты лыка не вяжешь, – заключил он. – Поэтому стой себе тихо и дай мне снять с тебя это платье. Потом можешь отправляться в постель.

Лэйси бросало из стороны в сторону. Ей казалось, что вся комната медленно и плавно кружится. Едва муж стащил с нее платье, как она без сил упала к нему в объятия. Он, хмыкнув, взял Лэйси на руки и отнес на постель, одной рукой исхитрившись откинуть покрывало. Прежде чем укрыть Лэйси одеялом, Трэй пару минут просто стоял и смотрел на нее. Глаза его наслаждались шелковистой кожей ее плеч и восхитительной грудью, наполовину скрытой лифом. Роскошные каштановые кудри, разметавшиеся по подушке, обрамляли нежное, тонкое лицо.

Глядя на ее полураскрытые во сне губы, Трэй с болью подумал, скольким же мужчинам она предоставляла возможность пользоваться этой красотой.

Шумно вздохнув, он раздраженно скинул свои сапоги и разделся донага. Осторожно скользнув под одеяло – не дай Бог невзначай коснуться Лэйси, – парень вытянулся на постели. Нет, он не собирался овладевать ею сейчас, в ее теперешнем состоянии. Это должно случиться никак не под влиянием виски. Его законная жена должна отдаться ему трезвой и желать его столь же страстно, как и он.

Заснул Трэй не сразу. Восхитительный аромат тела Лэйси щекотал его ноздри и будил недвусмысленные желания, настолько сильные, что были минуты, когда ему едва удавалось себя обуздать.

В полудреме Лэйси натянула одеяло на похолодевшие плечи. Как приятно лежать на этом матрасе, словно в перьях утопаешь! «Дей­ствительно, эта кровать Джасперса очень удоб­ная», – подумала девушка. Но она что-то не припоминала, чтобы раньше ей приходилось переживать что-либо подобное.

Постепенно ноздри ее уловили совершенно непривычный запах. Это был запах природной свежести и умытости. Лэйси насторожилась. «Куда же делся знакомый аромат сушеных лепестков розы, исходящий от жесткой подуш­ки?»

Пробудившись ото сна, девушка почувство­вала, что в постели она не одна. События прош­лого вечера постепенно складывались в цель­ную картину. И Лэйси вспомнила, как все было. Сначала они пробирались сквозь снежную бурю. Потом Трэй возвращал жизнь ее онемевшим от холода ногам. Потом виски, который он заста­вил ее выпить и… страшное желание спать.

Она невольно ахнула при воспоминании, как Трэй стаскивал с нее платье и нес на руках в кровать. А вот что было потом, ей вспомнить не удавалось. Что же все-таки произошло? Неужели у них с Трэем что-то было? «Но ведь, если бы произошло, то я бы, наверное, и чувствовала себя не так… ну „там“?.. А „там“ ни­каких новых ощущений – все, как обычно».

Лэйси заставил вздрогнуть знакомый сон­ный голос:

– Доброго вам утра, миссис Сондерс. Как вы себя сегодня с утра чувствуете? – Трэй тихо рассмеялся. – Полагаю, ни охнуть, ни вздох­нуть…

Девушка повернулась на бок.

– С какой это стати я должна плохо себя чувствовать? И вообще, что ты хочешь этим сказать? – спросила она, глядя в его насмеш­ливые, хитрые глаза.

Посмотрев на ее чуть обиженную и не на шутку обеспокоенную физиономию, молодой человек понял, что ее сейчас мучило.

Прогнав с лица веселость, он очень серьез­но произнес:

– Да, ночью у тебя был праздник.

Кровь отлила от лица девушки. Так, зна­чит, все-таки «было»!