Очарованная небом. Изгой

– Мы достаточно услышали, Сейлиндейл. Признай свою вину, и твоя смерть будет быстрой. Продолжишь упрямиться, будет только хуже. Поверь, я не люблю мучить людей.

– Но я не виновата, – прошептала я и, не сдержавшись, заплакала. – Я любила Марси. Она была моей подругой. Единственной. Как я могла убить ее? Я не ведьма. Я не одержима. Поверьте мне, пожалуйста…

Судья безучастно вздохнул, точно из-за меня он опаздывает к обеду.

– Будь по-твоему. Советник, исполняйте.

– Слушаюсь, Ваша честь.

Его рот искривился довольной улыбкой. Бросив на меня плотоядный взгляд, советник зашел мне за спину.

– Что вы собираетесь делать со мной?

Никто не ответил. Почему? Почему это происходит со мной? Чем я провинилась перед тобой, Хэо? Ведь ты знаешь, что я невиновна! Не оставляй меня, пожалуйста.

Что там делается за моей спиной? Я слышу приближающиеся шаги. Я мечтала, что, как у Вейго, эта площадь станет местом моего возвышения, моей славы. А становится местом позора. Местом моей казни… наверное. Неужели я сегодня умру здесь? Нет. Это невозможно. Так нельзя! Я отказываюсь умирать!

Воздух разорвал свист, а через миг мою спину пронзила такая боль, что крик сорвался с губ жалким стоном. Снова свист. Я заорала. Я никогда не чувствовала прежде такой боли. Она разрывала когтями мою кожу, словно оголодавший зверь добычу. Ноги больше не держали мое тело. Я повисла на веревках, но боли в запястьях уже не было. Все мое тело теперь сжалось от острой обжигающей боли, возникшей от кнута и прокатившейся, казалось, даже по волосам.

Удар! Тело мое изогнулось от судороги. Я не могу больше!

– Хватит, прошу вас, – всхлипывая, прошептала я.

Судья лениво поднял руку. Удара не последовало.

– Ты признаешь вину? – спросил он. На лице этого человека не дрогнул ни один мускул, точно людей при нем избивали так же часто, как желали доброго дня.

Толпа. Ждет продолжения представления. Две подружки о чем-то хихикают. Старая баба ругает плачущего ребенка. Тупая, кровожадная толпа. Для них мое истязание – хоть какое-то развлечение среди рутинных деревенских дней. Но теперь им будет, что обсудить за рюмкой. Они смотрят на меня, как свора озверелых собак. А я никогда ничего плохого им не делала. Где мои мама и папа? Почему они не защищают своего ребенка?! Разве такое возможно, Хэо?! За что все здесь ненавидят меня? Я не бесовка! Я не заслужила такого!

– Я не виновна, – процедила я каждое слово.

– Что ж…

– Слышите, я не убивала Марси! За что вы все ненавидите меня?!

– Продолжайте, советник.

– Где мои родители?! Мама!! Папа!! Помогите! Я не виновата! Я…

Кнут оборвал мой голос. В глазах потемнело, и в воздухе замерцали звезды. Звезды… никогда не видела их на небе. Наверно, они так и выглядят. Как красиво… Удар! И мое небо почернело. Звезды пропали. Удар…

***

– Вставай, шваль поганая.

Открываю глаза и тут же получаю тычок сапогом в живот. Стражник вышел, захлопнув за собой дверь камеры. Обхватив себя руками, я лежу в воде на каменном полу, пытаясь восстановить дыхание. Сыро, холодно, воняет мочой. Прямо перед носом пробежала крыса. От неожиданности я подскочила, налетела спиной на лавку и завыла. Спину точно кипятком обожгло.

– Мне грустно видеть тебя в таком состоянии, Сейлиндейл.

Поднимаю глаза. У двери в камере стоял изир Текарай. Такой чистый, наутюженный, даже тюремная вонь не перебивала аромат его духов.

– Все могло быть иначе. Мне жаль, что дошло до этого.

– Я не убивала Марси.

– Мне совершенно наплевать на эту твою Марси. Но тебя следовало проучить за непослушание.

– Вот как?

– Завтра утром тебя повесят.

– И вы пришли сообщить мне эту хорошую новость?

– Я пришел, потому что хочу помочь тебе, – изир сделал несколько шагов в мою сторону.

– О, вы уже помогли, – я обвила рукой грязную комнатушку с решеткой во всю стену.

– Я подкупил стражу. Я вывезу тебя отсюда этой ночью. Вот, переоденься, – он швырнул на лавку штаны и рубаху.

– Неужели вы все еще хотите жениться на мне, изир? – я не сдержала скептическую усмешку.

– Ну что ты, конечно нет. Ты станешь моей служанкой. И любовницей. Буду иметь тебя, когда захочу и как захочу. А ты будешь покорно смотреть мне в глаза и целовать ноги за оказанную милость.

Так вот, значит, какой выбор дает мне судьба.

– А вот эту штуку я, пожалуй, отдам конюху соскребать дерьмо со своих сапог, – он вынул из кармана нож Вейго.

Рукоятку в виде драконьего крыла я ни с чем не перепутаю.

– Переодевайся, мне осточертела эта вонь, – поморщился изир, засовывая нож обратно за пазуху.

Я молча поднялась на ноги. Отворачиваться он не собирается. Я сглотнула подступивший ком, отвернулась и стянула с себя разорванную кнутом рубаху брата, чтобы надеть на грязное, в запекшейся крови, тело чистую. Как же больно было, когда ткань обтянула изрезанную кнутом спину. Сцепив зубы, поменяла штаны, подвязала рубаху поясом и обернулась к изиру.

– Не представляю, как поеду с тобой до самого Оргуна, – закатил он глаза. – Надо бы помыть тебя хотя бы в озере.