Очарованная вальсом

Она опять рассмеялась — на этот раз над его ревностью, опустила ресницы и стала на секунду смущенной и беззащитной, проступившее в ней девичество ее очень красило. Когда она открыла глаза, потемневшие от прилива страсти, Мелтон почувствовал, что тонет в их глубоком, бездонном омуте. Он схватил ее мягким звериным движением за талию и под коленки и уложил на кровать рядом с собой. Она смотрела ему в глаза, не отводя взгляда. Он провел ладонями по гладкой, шелковистой коже. Жадно прижался губами к нежной шее в том месте, где бешеными толчками бился пульс. Ее зубы начали легонько покусывать мочку его уха, и оба запылали в огне страсти…

Позже — много позже — Екатерина поднялась и подошла к туалетному столику.

— Тебе пора бы одеться… — негромко сказала она. — Так мы говорили о дне, когда я впервые встретилась с Клеменсом?

— Ты хочешь что-то добавить?

— Хочу… Помню, на нем была распахнутая на груди шелковая рубашка и пурпурный шелковый халат, отороченный соболем. Клеменс был настолько изумлен моим появлением, что даже забыл попросить разрешения выйти, чтобы переодеться в более официальный костюм.

— А спросить, зачем ты явилась, он не забыл? — поинтересовался Ричард, отбрасывая в сторону простыню.

— Говорю же тебе, я забыла все, что происходило тогда…

— А пурпурный шелковый халат помнишь? Отороченный соболем… И распахнутую на груди шелковую рубашку… Полагаю, царь Александр сможет напомнить тебе все остальное, или Волконский отыщет это в своих записях… У имперской секретной службы длинная память!

В голосе вольготно раскинувшегося на кровати мужчины звучал открытый сарказм. Екатерина повернулась и взглянула на Ричарда, задержав руку с гребнем на полпути к своим волосам — блеснули бриллианты, которыми была украшена расческа.

— Почему тебя так раздражают тайные службы? — мягко спросила она, коснувшись гребнем копны пышных волос. Ричард пристально и неотрывно, как вышедший на охоту тигр, следил за тем, что она делает. — Никогда не упускаешь случая пройтись на их счет!..

— Да, я очень не люблю всю эту систему, — отвечал Мелтон, выделив голосом последнее слово и любуясь ее волосами. — И мне противна мысль, что кто-то может шпионить, особенно ты.

— И кто же тебе сообщил, что я шпионю?

— Так уж получилось, что царь. Он с удовольствием как-то сказал вскользь, что ты его самая красивая и искусная шпионка.

Екатерина пожала плечами, тряхнув волосами.

— Напрасно беспокоишься. Как я уже говорила, те дни давно миновали.

— Но ты можешь ему вновь понадобиться.

— О, только не сейчас. Меттерних — его злейший враг. Но я сейчас ничем не могу быть полезна царю в этом смысле.

— Женщине следует подальше держаться от политики. И дипломатии тоже. Не играть в эти грязные и опасные игры.

Екатерина раскатилась смехом, и он серебряным колокольчиком прозвенел в просторной комнате.

— Эти слова я уже слышала не один раз. На самых разных языках.

Мужчина-тигр поднялся и неслышными шагами прошелся по комнате к креслу, где была брошена его одежда. Через секунду на нем был изящный темно-синий бархатный халат. Глядя в зеркало, как Ричард приближается к ней сзади, Екатерина невольно улыбнулась краями губ.

— Какой ты еще мальчишка, Ричард, — нежно сказала она.

— В канун Рождества мне исполнится двадцать пять, и я разочаровавшийся в жизни скептик, изгнанный из своей страны. Можно ли после этого считать меня слишком юным?

Екатерина вновь весело рассмеялась, откинув голову на спинку кресла, в котором она сидела у туалетного столика красного дерева. Ричард стоял сзади, положив руки ей на плечи. Чуть сжав ее шею, он приподнял душистые роскошные волосы.

— С тобой я чувствую себя юной, хотя ты моложе меня на целых шестнадцать лет, — тихо сказала она в ответ на его движения, — и этого мне достаточно… Я хочу чувствовать на себе мой любимый белый индийский муслин, такой прозрачный и невесомый, и твое тело, о, Ричард, тяжелое, мускулистое, но под которым я ощущаю себя в блаженном плену…

Ричард смотрел на ее белую шею, поддерживающую гордо посаженную голову, на отражавшееся в зеркале прекрасное обнаженное тело. Он быстро потянулся вперед, желая ухватить ее грудь, но Екатерина на этот раз кокетливо оттолкнула его.

— Нет, нет, продолжать мы сегодня не будем… — Она оглянулась, заискивающе ловя его взгляд. — Пора переодеваться к обеду. Царь будет искать тебя. Ты же знаешь, как он раздражается, когда слишком долго не знает, чем занимается каждый из нас!

— Если хочешь, я могу ему рассказать, — игриво предложил Ричард.

— Мой дорогой, он и так все узнает… Один из людей князя Волконского доложит ему, когда тебя видели входящим в мою комнату и когда ты из нее вышел…

— Чертов Волконский и его проклятая наглость! Когда-нибудь я сверну ему шею.

— И тебя в два счета выставят из России…

— Ничего, найдется еще с полдюжины стран, где я смогу найти для себя убежище. Но я не хочу расставаться с тобой, поэтому шея Волконского останется цела.

— Он будет тебе весьма благодарен за это… Кстати, ты все лучше и лучше говоришь по-русски. Очень правильно, что твоя мать выучила тебя русскому языку!