Очарованная жизнь (ЛП)

Даже если бы у него было девять жизней, он знал, что мог потерять только три, и это считая тот раз, когда Гвендолен вызвала у него судроги. Остальные два раза – когда он родился и на пароходе. Но едва подумав это, Кот невольно вспомнил те четыре призрака, появившиеся из горящей чаши, чтобы присоединиться к отвратительной процессии Гвендолен. Один был младенцем, один мокрым. У калеки, похоже, были судороги. Но почему их было четверо, когда сгорели пять спичек?

Кот начал дрожать, и это вызвало у него еще большую решимость доказать, что Дженет неправа.

– Не мог ты пару раз умереть ночью, не заметив этого? – спросила Дженет.

– Конечно, нет, – Кот потянулся и взял книжечку. – Смотри, я докажу тебе.

Он выдернул шестую спичку и чиркнул ею по наждаку.

Дженет вскочила, крича, чтобы он не делал этого. Спичка вспыхнула.

И почти в то же самое мгновение вспыхнул Кот.

Глава 14

Кот закричал. Бледное, мерцающее, прозрачное пламя охватило его целиком. Он снова закричал, принялся бить себя горящими руками, продолжая кричать. Пламя проникало сквозь одежду, туфли, волосы, растекалось по лицу, и в считаные секунды он оказался объят прозрачным пламенем с головы до ног. По-прежнему крича, он упал на пол и катался по нему полыхающим факелом.

Дженет сохранила присутствие духа. Она подтянула ближайший угол ковра и набросила его на Кота. Она слышала, что так можно сбить пламя. Но это пламя не сбилось. К ужасу Дженет, бледные призрачные языки огня прошли сквозь ковер, будто его не было, и яростнее, чем прежде, заиграли на черной изнанке. Оно не сжигало ковер, как и не жгло руки Дженет, когда она бешено закатала Кота в ковер, а потом еще раз. Но сколько бы слоев ковра ни обернулось вокруг Кота, пламя по-прежнему проходило сквозь него, а Кот продолжал полыхать и кричать. Его голова наполовину высовывалась из пылающего свертка, в который его превратила Дженет, и представляла собой сноп пламени. Сквозь пламя она видела его кричащее лицо.

И Дженет сделала единственное, что еще могла придумать. Она вскочила и закричала сама:

– Крестоманси, Крестоманси! Придите быстрее!

Не успела она договорить, как дверь распахнулась. Дженет забыла, что она была заперта, но замок Крестоманси не побеспокоил. Она видела, что язычок замка по-прежнему торчит сбоку двери, когда та распахнулась. Также Дженет забыла, что в тот вечер были гости. Она вспомнила, увидев кружевные оборки Крестоманси и черный бархатный костюм, который, будто опал, весь переливался синим, малиновым, желтым и зеленым. Но это, похоже, Крестоманси тоже не беспокоило. Он бросил взгляд на пылающий сверток на полу и воскликнул:

– Боже правый!

После чего опустился на колени в своем элегантном костюме, принявшись разворачивать ковер так же бешено, как Дженет его заворачивала.

– Мне ужасно жаль. Я думала, это поможет, – заикаясь, пробормотала Дженет.

– Должно было помочь, – ответил Крестоманси, переворачивая Кота, и пламя вихрями проходило сквозь его бархатный костюм и растекалось по рукам. – Как он это сделал?

– Чиркнул одной из спичек. Я сказала ему…

– Глупый ребенок!

Крестоманси был так сердит, что Дженет разрыдалась. Он дернул остаток ковра, и Кот выкатился из него на свободу, пылая словно вязанка соломы. Он больше не кричал. Он издавал тонкие протяжные звуки, от которых Дженет заткнула уши. Крестоманси погрузился в самое сердце пламени и нашел книжечку спичек. Она была крепко зажата в правой руке Кота.

– Слава Богу, он не взял ее в левую, – произнес Крестоманси. – Иди включи душ. Быстро!

– Конечно. Конечно, – всхлипнула Дженет и бросилась исполнять указание.

Она неловко повертела краны и едва успела добиться, чтобы сильная струя холодной воды с шипением полилась в утопленную в пол голубую ванну, когда влетел Крестоманси, неся Кота в коконе ревущего пламени. Он сбросил Кота в ванну и держал там, поворачивая его туда-сюда, чтобы он полностью промок.

От Кота исходил шипящий пар. Вода, льющаяся из разбрызгивателя, сияла, как сияет вода в солнечном свете – золотая, как само солнце. Она стекала вниз, будто луч света. И, когда ванна начала наполняться, стало казаться, будто Кот поворачивается и бьется в бассейне солнечного света. Вода вскипела золотыми пузырями. Комната наполнилась паром. От ванны всплывали кольца дыма, издавая густой сладкий запах. Тот же запах, который Дженет запомнила с того утра, когда впервые оказалась здесь. Насколько она могла видеть сквозь дым, Кот будто бы почернел в золотом бассейне. Но все-таки вода была мокрой, и Крестоманси промок насквозь.

– Разве ты не понимаешь? – сказал он Дженет через плечо, поднимая Кота так, чтобы его голова находилась под струей. – Ты не должна была говорить ему такие вещи, пока Замок еще не успел достаточно воздействовать на него. Он не был готов понять. Из-за тебя он получил чудовищное потрясение.

– Я правда бесконечно сожалею, – тяжело прорыдала Дженет.