Очарованный красотой

Сразу же ему в голову пришло определение «знойная». То же самое порой хотелось сказать и о Фелисити, но только его невеста выглядела соблазнительно, а ее сестрица – отталкивающе. Джаред не стал говорить, что он думает о внешнем виде Маргарет. Не упомянул ни о противной складке на ее губах, ни о чрезмерно нарумяненных щеках, ни о чересчур красноречивом взгляде угольно-черных глаз. Вместо всего этого он просто сообщил:

– У нее темные волосы, и она немного повыше вас.

– Как вам показалось, она мила?

Джаред пожал плечами. Маргарет Роудс можно было назвать какой угодно, но не милой. Возможно, для мужчин, интересующихся подобными дамочками, она и привлекательна, но только как ночная бабочка. Именно за одну из них он и принял гостью, открыв ей двери.

– Очень скоро вы сами все увидите, если наденете платье и отправитесь знакомиться с ней, – сказал Джаред, выходя из комнаты.

Фелисити вздохнула и подошла к шкафу, чтобы найти подходящее к случаю одеяние. Вошедшая спустя минуту Кэролайн увидела, что ее подруга расшвыривает в стороны свои платья.

– Ты что делаешь?

– Пытаюсь найти, что мне надеть.

Кэролайн взяла ее за плечи и усадила на стул перед трюмо.

– Ну хорошо, успокойся и расскажи, что происходит, а я пока поищу тебе наряд.

Когда Фелисити выложила ей потрясающую историю про своего отца и его внебрачную дочь, реакция Кэролайн сильно озадачила ее. Глаза подруги вспыхнули от восторга:

– Да что ты говоришь? Любовница? Ну кто бы мог подумать!

Фелисити сочла необходимым напомнить:

– Кэролайн, мы говорим о моем отце.

– Ты права, но твой отец – мужчина, Фел. Разве ты этого никогда не замечала?

– Ты тоже этого не замечала, по крайней мере до сих пор.

Подруга рассмеялась, хитро поблескивая глазами:

– Вот и неправда. Я всегда считала твоего отца очень привлекательным. Немного занудным, правда, но весьма милым.

– О, как же противно тебя слушать! – простонала Фелисити и угрюмо добавила: – Неужто мне не удастся встретить ни одного человека, который разделит мое мнение?

– А что за мнение?

– Я считаю, что после свадьбы мужчина должен хранить верность женщине.

– Ты права. Но что тут особенного? Ведь многие остаются верны своим женам.

Фелисити покачала головой:

– Больше я в это не верю.

– Ты просто потрясена неожиданным открытием, вот и все. Если бы ты действительно верила в то, что говоришь, то не стала бы выходить замуж?

Фелисити вздохнула:

– Да, наверное, это так.

Глава 8

Облачившись наконец в нежно-розовое платье, Фелисити принялась за прическу, а Кэролайн взмолилась:

– Ну пожалуйста, дорогая, позволь мне бросить только взгляд. Клянусь, я не произнесу ни слова!

– Завтра, завтра. Приходи на чай. – Фелисити боялась сразу же подставлять свою единокровную сестру под шуточки язвительной подружки. Наверное, поэтому она тут же поправилась: – Нет, не завтра. Лучше послезавтра.

В дверь постучали. В следующий миг на пороге появился улыбающийся Джаред и сразу увидел Фелисити, которая укладывала последний непослушный локон.

– Вы выглядите обворожительно. Уже готовы?

Они проследовали через холл. Приблизившись к комнате отца, Фелисити заставила себя улыбнуться. Она ожидала увидеть небогато одетую, скромную девушку и сильно удивилась, когда гостья подняла на нее темные, полные подозрительности глаза. Единокровная сестричка поразила воображение Фелисити своими ярко-красными губами и щеками.

В воздухе повисла пауза, грозившая затянуться на целую вечность, но тут отец сказал:

– А, вот и ты, дорогая! Входи, знакомься с Маргарет. Маргарет, это Фелисити, твоя сестра.

– Рада познакомиться с тобой, Фелиция.

– Фелисити, – поправила девушка. – Я тоже рада нашему знакомству. Присаживайся, пожалуйста. – И она принесла еще один стул, стоявший поодаль. – Ты должна рассказать мне о себе все-все. Я уверена, что мы станем хорошими друзьями.

«Друзьями? Поцелуй в зад свою кобылу!» – улыбнулась Бесс. И все же она ухитрилась ответить тем манерным тоном, который считала верхом воспитанности:

– Да, я тоже уверена в этом.

– Отец сказал мне, что твоя мама умерла. Я так сожалею! Мне знакома эта боль.

– Да уж, дорогуша, довольно паршивое ощущение. Сначала даже не знаешь, что тебе, черт побери, теперь делать. Сама понимаешь, одиночество и все такое…

– Должно быть, одиночество – это ужасно. А что, у твоей матушки не было никаких родственников?

– Ни единого. Во всяком случае, я никого не знаю. Слышала только, что вся эта компания глупых ублю… – Бесс остановилась, поняв, что и эта речь, и жестикуляция выдают в ней уличную девку. Совладав с собой, она уточнила: – То есть, насколько я понимаю, моя мама была одна на всем белом свете. Хотя, правда, есть еще Фрэнк. – Отвечая на удивленный взгляд Фелисити, она добавила: – Это мой друг. Он позаботился о похоронах.

Поискав тему для более приятной беседы, Фелисити наконец спросила:

– Ты, должно быть, посещала школу?

– Нет, но я знаю грамоту и могу считать.