Очарованный кровью

— Я знаю, что ты каким-то образом оказалась там и где-то пряталась, — сказал он, — и я знаю, что ты подобрала этот револьвер, после того как я ушел, но — Клянусь жизнью! — я не могу понять, зачем тебя понесло сюда!

Может быть, ей все-таки удастся схватить пистолет прежде, чем он успеет остановить ее? У Кот был один шанс на миллион. Даже на два, на три миллиона. Черт побери, это вообще было невозможно!

Стоя на расстоянии пяти футов от нее и нацеливая револьвер прямо ей в переносицу, убийца продолжил чуть невнятным от радостного волнения голосом:

— Но даже если это действительно револьвер того японца, я все равно совал голову в пасть льва. Но мне повезло. А тебе?

Несмотря на то, что дотянуться до пистолета не представлялось возможным, иной альтернативы у Кот не было.

С ноткой нетерпения в голосе убийца окликнул ее:

— Эй, солнышко, послушай… Я ведь с тобой разговариваю! Как ты думаешь, тебе повезет сейчас так, как только что повезло мне?

Стараясь не таращиться на пистолет и не желая глядеть в его слишком нормальные глаза, Кот уставилась на ствол револьвера в его руке, и сумела кое-как выдавить коротенькое «нет». При этом ей показалось, что это слово эхом вернулась к ней из трубы револьверного ствола. Нет.

— Давай проверим это на практике.

— Не стоит.

— Ну, милочка, будь хоть немного посмелее, немного поазартнее. Сейчас мы проверим, повезет тебе или нет, — сказал убийца, нажимая на спусковой крючок.

Несмотря на то, что револьвер подвел ее три раза подряд, Кот ожидала, что сейчас он выстрелит прямо ей в лицо, поскольку ее везение, похоже, кончилось. Кот поморщилась.

Щелк!

— Тебе везет еще больше, чем мне.

Кот никак не могла понять, что он имеет в виду. Ей никак не удавалось сосредоточиться на чем-то, кроме лежащего возле раковины пистолета. Это был ее последний, невероятный, но все-таки шанс.

— Ты не помнишь, что я обещал Фудзи, когда ой попытался направить на меня эту штуку? — спросил убийца.

Этот непонятный разговор и нечеловеческое спокойствие сукиного сына взвинчивали Кот все больше и больше. Она ожидала, что он подстрелит ее, или начнет резать ножом, бить, ломать кости, возможно даже изнасилует, чтобы под пыткой вырвать ответы на свои вопросы, но она была совсем не готова к тому, что они будут вот так запросто болтать, словно их связывала приятная поездка или совместно проведенный уик-энд, за время которого случалась пара занятных происшествий.

Продолжая целиться в нее из револьвера, убийца пояснил:

— Я сказал Фудзи, чтобы он не делал этого, иначе все его пули окажутся у него в заднице. Лично я всегда держу свое слово. А ты?

Он слегка похлопал ее по щеке и таким образом завладел вниманием Кот безраздельно и полностью.

— Там было темно, да и крови предостаточно. Тебя, должно быть, затошнило, и ты не заметила, что у Фудзи спущены штаны.

Он был прав. Убедившись, что оба служащих мертвы, Кот сразу отвернулась, стараясь не приближаться к трупам без необходимости.

— Мне удалось вставить в него только четыре патрона, — сказал убийца.

Кот закрыла глаза, но тотчас открыла. Она не хотела видеть его, такого большого, с такой приятной улыбкой — и с пятнами засохшей крови на одежде и абсолютно безмятежными глазами. Но отвернуться она не посмела.

Котай Шеперд, живая и невредимая.

— Я вставил четыре патрона, — повторил убийца, — но они начали выскакивать обратно. Должно быть, какие-то посмертные ветры выходили наружу. Это было очень любопытно, даже смешно, но меня, как ты сама понимаешь, поджимало время, поэтому я не стал возиться и заталкивать в анус пятый патрон.

Что ж, может быть он прав, и это действительно самый лучший выход. Она сыграет с этим подонком в «русскую рулетку» еще раз, и тогда единственный оставшийся патрон подарит ей наконец забвение и покой. И не нужно будет стараться понять, почему в мире так много жестокости, если из двух вещей всегда легче выбрать добро.

— Это пятизарядное оружие, — уточнил убийца.

Внимательный глаз револьвера уставился на Кот пустым черным зрачком, и она равнодушно подумала, увидит ли она вспышку и услышит ли грохот выстрела, или чернота внутри ствола в мгновение ока станет ее собственной чернотой, так что она даже не успеет осознать происшедшей перемены.

Убийца повернул револьвер в сторону и нажал на спуск. От выстрела зазвенели стекла, а пуля пробила дверцу шкафа, стоящего у ближней стены. Во все стороны полетели сосновые щепки, а внутри жалобно зазвенели раздробленные блюдца.

Кусочки дерева еще не успели упасть на пол, как Кот схватила за ручку выдвижной ящик буфета и рванула его на себя. Он был ужасно тяжелым, и она испугалась что рука соскользнет, однако отчаяние придало ей неженскую силу. Кот с размаху опустила ящик на голову убийцы, слегка опешившего под градом высыпающихся из нескольких отделений вилок, ложек и ножей.

Поблескивая холодным отраженным светом, столовые приборы со звоном попадали на пол, а убийца, невольно попятившись, наткнулся на обеденный стол.