Очарованный (ЛП)

— Он мягкий. — Анджело курил сигару, не сводя глаз с двери, из которой только что вышел мой брат.

Молот и наковальня даже не стали бы описывать наше нынешнее затруднительное положение. Теперь, мы хотели контролировать Семью Николаси, после смерти их Босса, и единственный способ сделать это — либо вступить в брак с членом Семьи и, надеяться, завоевать их доверие, либо внедрить одного из наших мужчин, которого они любили, обожали, и доверяли, как сыну.

Лука.

Он выполнял кое-какие мелкие поручения для Семьи Николаси доказывая свою преданность соглашению, заключенному между нами.

Николаси разрешалось оставаться в Штатах только до тех пор, пока они не совали свой нос в наши дела и вели себя хорошо.

Они хотели, чтобы один из наших мужчин был добросовестной сделкой.

Мы вручили Луку на чертовом блюдечке с голубой каемочкой.

И с таким же успехом мы могли предоставить им золото.

Он с легкостью убивал, мучил, будто ему это нравилось, и не показывал свои эмоции.

Но мужчины и я? Мы знали правду.

Она была надета на нем.

Кошмары.

Поздние ночные пьянки.

Он собирался сломаться, и если мы не будем следить за этим, он сломается на их службе, прежде чем мы сможем закончить план.

Что было необходимым? Отвлечение. Средство для достижения цели.

Я ненавидел таким образом использовать девушек, которых любил ... я испытывал ненависть, что толкал ее в объятия моего брата почти так же, как ненавидел, что именно я, буду тем, кто заберет её у него.

Она полюбит меня, я позабочусь об этом.

Но возненавидит прежде, чем эта любовь возьмет верх.

И я не стал бы винить её за это.

— Дело сделано. — прошипел я себе под нос. — Он влюблен в нее, он просто ребенок, не знает, в каком направлении двигаться, когда красивая девушка хлопает глазками... это сработает.

Анджело с отвращением фыркнул.

— Ну да, так то лучше, иначе у тебя голова пойдёт кругом.

Он был не в том состоянии, чтобы угрожать мне. Я мог приказать убить его одним щелчком пальцев.

Но в глубине души я знал, что он прав.

Если все пойдет наперекосяк, то падет моя голова, моя семья.

Когда я успел превратиться в такого мужчину? Того, кто использует тех, кого любит, ради личной выгоды?

С другой стороны, это было не столько личное, сколько хороший бизнес.

Мы оба станем Боссами, я и Лука, так должно быть всегда.

Кого, черт возьми, волнует, если есть сопутствующий, пока мы контролируем обе семьи?

И все же чувство вины защемило мне грудь.

Какая польза от денег и власти.

Когда тебе не с кем поделиться?

— Держи нас в курсе. — Анджело дважды похлопал меня по спине. — Я хочу, чтобы это было сделано к концу недели — мне необходимо увидеть доказательство того, что он в состоянии сделать всё необходимое, ему нужно будет сделать тяжелые вещи, так ведь?

— Да. — сказал я спокойно, мой желудок сжался при мысли, что мой двадцатиоднолетний брат пройдёт через ад.

— Проследи за происходящим.

Он оставил меня одного.

Я подошел к двери, схватил пальто и шляпу и вышел на холодный Чикагский воздух.

— Позаботься о нем, Джойс. — я прошептал. — Ему понадобятся эти воспоминания... клянусь, они ему понадобятся.

ГЛАВА

ЧЕТВЁРТАЯ

Мафия состоит из двух вещей, крови и семьи. Кроме этого, ничто другое не имеет значения. Фрэнк, и Лука жили по этому правилу, и я больше всего боялась, что они умрут по нему. Я видела так много смертей за свою короткую жизнь, и чем больше моя собственная смерть маячила рядом... я знала, и хотела впитать все возможное, прежде чем оставлю свою собственную человечность в этой больничной палате. — Джойс Альферо

ДЖОЙС

На кончике моего языка вертелся вопрос: почему именно сейчас? Был ли поцелуй брата настолько ужасен для него, настолько отвратителен, что, что-то наконец сломалось в его толстом черепе?

Но мне не хотелось портить момент.

В конце концов, я понятия не имела, сколько этих моментов у нас будет, сколько моментов я получу.

Я вздрогнула, хотя мое маленькое тело было завёрнуто в мех. Это была одна вещь, о которой они никогда не предупреждали вас, когда вы начинали проходить лечение — вам всегда будет холодно и вы будете делать всё, чтобы согреваться.

Мы прошли пешком небольшое расстояние до его квартиры.

Она была удобно расположена над круглосуточным Китайским рестораном, и я могла только представить, сколько бессонных ночей он провел, глядя на неоновую вывеску, которая, скорее всего, висела прямо за окном его квартиры.

— Это моя. — хрипло сказал Лука, отпуская мою руку.

Я направилась к двери, но он потянул меня назад.

— Джойс. — никогда не устану от того, как его голос произносил мое имя, будто это было его благословением, и проклятием, связанное в одно целое. — Ты не понимаешь.