Очаровательная блудница

По сведениям того же филера, на Красной Прорве стояло два келейных общежития — мужское и женское, странноприимная изба, молельный дом, трапезная и две бани на озерах — для монахов и мирских отдельно. По всей видимости, все постройки были сожжены карателями, но за прошедшие годы пожарище затянуло мхом, а кедровки засеяли поляну семейками прогонистых, более похожих на кусты, молодых кедров. Реликтовый бор, который так и не достали лесорубы, обрамлял мыс и склоны высокого увала полосой в полтора километра. За ним начиналось верховое болото с угнетенной сосной, а затем чистое, ленточное, с многочисленными озерами, скрытыми под плавучими берегами, вспухшими, незамерзающими торфяниками — преграда, которую не преодолеть ни летом, ни зимой. Рассохин бывал здесь дважды еще в семидесятых и каждый раз испытывал чувство, что попал на необитаемый остров, где время и пространство становятся понятиями относительными и абстрактными.

Сейчас же, едва поднявшись на увал, он сразу ощутил их полную, осязаемую реальность: на краю монастырского поселения был стационарный стан — со столом и лавками, с тентом из армированной пленки, с двумя подопрелыми квадратами подстилки под палатки, а вся поляна оказалась перекопанной длинными траншейными рассечками и отдельными ямами. Причем давно, скорее, прошлым летом…

И кто это сделал, догадаться было нетрудно: здесь, как и на Коренной Соре, стоял аншлаг «ООО Кедры Рода».

Но глаз выхватил зрелище, заставившее оцепенеть самого выдержанного и хладнокровного — на толстой, в три обхвата сосне возле кострища был распят человек! И надо было вглядеться, дабы понять, что это всего лишь чучело, имитация распятия: камуфляжная куртка Галицына, пятнистые брюки, резиновые сапоги и даже утепленная красная бейсболка — все было приколочено к дереву гвоздями.

Участковый однако же поглядел на это невозмутимо, присел на корточки возле свежего кострища и снял милицейскую фуражку. По остаткам волос на его арийском черепе сбегал пот.

И только тогда Рассохин оторвал взгляд, потряс головой и увидел среди черного угля и золы останки обгоревшего и успевшего поржаветь металлодетектора.

В это время где-то в глубине бора послышался треск и приглушенный звериный рев.

9

Весь остаток ночи Стас греб вниз по течению, хотя тяжелый неповоротливый «Прогресс» плохо повиновался веслам и почти не прибавлял скорости хода. Уже на заре Рассохин увидел наконец надстройку драги, буксир, палатки и вертолет «Ми-8», стоящий поодаль на площадке вскрытого участка. Показалось, на стане приискателей нет ни души, но едва он причалил к берегу, как из кустов появился автоматчик в гражданском: должно быть, на прииске уже выставили охрану или это был телохранитель начальства.

— Я геолог Рассохин, — не дожидаясь вопросов, сказал Стас. — Играй тревогу, у нас человека похитили.

Автоматчик не внял.

— Выходи из лодки, — приказал негромко. — Оружие есть?

— Да пошел ты!.. — внезапно для себя заорал Рассохин. — Оглох, что ли?! Говорю, человека похитили! Где Гузь?

Охранник слегка оторопел, но автомата не убрал. Стас выскочил на берег и направился к палаткам, но страж перекрыл дорогу.

— Стой! Куда?

— Мне нужен начальник партии Гузь! — рявкнул Рассохин. — Где? Или начальник прииска!

— Там руководство! — громким шепотом проговорил охранник. — Не кричи, разбудишь…

— Слушай ты, хрен с горы! Поднимай свое руководство! Погорельцы человека похитили, женщину! Нужен вертолет!

Стражник наконец-то справился с замешательством, опять наставил автомат.

— Быстро отсюда! Бегом! Запретная зона! Посторонним вход воспрещен!

— Я тебе сейчас покажу посторонним! — Рассохин пошел в атаку, но в это время на палубе буксира возник Гузь.

— Рассоха? Ты что там орешь?

— Женю погорельцы увезли! — Он побежал к буксиру. — Надо поднимать вертолет!

— Какого Женю?..

— Женю Семенову, практикантку! Пока я тут шлиховал!..

— Тихо, не кричи! — Гузь сбежал по трапу на берег. — Кто? Куда увезли?

— Кержаки, погорельцы! Двое, пришли на обласах…

— Да перестань, что несешь? Какие погорельцы?..

— Те самые, что похитили Притворову на Сухозаломском!

Гусь наконец-то услышал его.

— Ты видел? Сам видел?

— Как увозили — не видел. Я здесь с лотком торчал!

— Ну, тихо, тихо. — Начальник партии был с похмелья и соображал плохо. — Дай подумать… С чего ты решил, что погорельцы?

— А кто?! Следы нашел, в броднях. Гнался до залома. Пока по берегу искал, у «Вихря» провода выдернули, шланг… Они недалеко, надо поднять вертолет! Лес голый, не скроются.

С буксира на шум прибежал Чурило в майке, тоже полез с бестолковыми расспросами, но в это время из палатки вышел седовласый, знакомый по газетам секретарь обкома.

— Ты кто? — спросил он Стаса.

— Рассохин, геолог.

— Когда похитили? — Он был краток — видимо, не спал и все слышал. — Сколько времени прошло?

— Часов десять назад. Но на заломе появились в половине первого ночи!

— Почему сразу не сообщил?

— Думал, сам догоню. По горячим следам.

Секретарь глянул на часы.

— Где пилоты? — спросил. — Будите, пусть поднимают машину.

И сразу все забегали. Секретарь застегнул рубашку, заправил в брюки.