Очаровательная блудница

– Иначе не заставить переоценить ценности, – горячим шепотом заговорила отроковица. – У мужчин такая природа, физиология. Надо хоть раз в жизни дать возможность человеку остаться наедине с собой и крайней опасностью. Чтобы мог заглянуть за край, а потом испытывать наслаждение и счастье от маленьких радостей. Люди сами об этом догадываются и занимаются экстримом – смотрят фильмы ужасов… Но все извращенно!

От страха к Зарнице вернулся рассудок. Или Рассохин уже начал сходить с ума, ибо со всем, что сейчас сказала блаженная, он был согласен.

Лодочный мотор уже выл где-то за ближайшим поворотом, и отроковицу вновь заколотило.

– Тихо, все хорошо, – попытался привести ее в чувство. – Они проедут мимо, не бойся.

И пожалел об этом: блаженная вцепилась в его запястье, вонзив кошачьи грязные ногти, в глазах стояло абсолютное безумие. Он попробовал отнять руку и понял, что оставит часть кожи в ее когтях, а возможно, и мяса.

Тяжелый, мятый «Прогресс» выскочил из-за пихтового мыса и потянул к противоположному берегу – моторист отлично знал реку и резал углы, минуя фарватер. Свободной рукой Рассохин поднял бинокль – трое мужчин и женщина, группа в старом составе. Мужики в армейском камуфляже, а предводительница в черной блестящей коже, чем-то напоминающей издалека змеиную. На носу лодки лежал перевернутый вверх дном короткий долбленый облас[34], видимо, чтобы проходить соры. Лодка вписалась в поворот, потянула за собой пенный кильватерный след, и он ощутил, как блаженная пришла в себя, выпустила запястье и облегченно перевела дух.

– Ты зачем меня поцарапала? – миролюбиво спросил Рассохин. – От страха, что ли?

– Нет, – сдержанно обронила она.

– А от чего?

– Чтобы самой не думать. И отвлечь тебя. Видишь, Матерая не услышала и проехала мимо. Мужчин от мыслей можно отвлечь только болью.

Вой мотора облетел речную меандру и сбавил обороты – вошли в протоку, ведущую к Красной Прорве. Через минуту и вовсе стало тихо, густое чернолесье поглощало всякие звуки. Похоже, кончился срок испытаний Скуратенко, поехали снимать с креста.

– Она владеет чародейством, – доверительно сообщила отроковица. – И чары свои направляет во зло.

– Понятно… А что за мужики с ней?

– Свита.

– Так у вас в общине матриархат?

Это была запретная тема, вероятно, поэтому она уклонилась от ответа.

– Женщины ближе к природе и космосу. Матриархат – естественное устройство жизни людей.

Рассохин нашел уязвимое место:

– И у вас не хватает мужчин? То есть отроков. Верно? Дефицит, причем значительный, как и везде. Ты не ужилась в женском коллективе и бежала…

Проблески некоего разумного практицизма у Зарницы чередовались с полным безумием, причем возникали внезапно, и Стас впрямь начинал верить в существование иного сознания.

– Поэтому не волнуйся, с твоим Яросветом ничего не случится, – отчеканила блаженная. – Да и он сам уже никуда не уйдет. Так на кругу сказал, по своей воле. После испытаний станет надзирающим братом. Редко кто на первом году получает высокое посвящение. От добра добра не ищут.

– Значит, Галицын попал в малинник?

– Он Матерой нужен, – с завистью произнесла она. – Она его сразу прибрала к рукам, принцесса заморская.

– Почему заморская?

– С проповедником из Канады приехала. Потом вздумала от него избавиться.

– Нерусская, что ли?

– Русская, из духоборов. Тех самых, что Лев Толстой в Канаду отправил.

Рассохин к своему стыду не знал, кто такие духоборы, коих отправлял в Канаду сам граф Толстой.

– А Скуратенко, значит, Матерой не нужен?

– Кто это?

– Моторист из Усть-Карагача. Которого на жерди распяли!

– Он тоже понравился хозяйке, я слышала. Сама сказала на кругу.

– За это и казнила?

– Ты не понимаешь! Это не казнь! Он станет… Как бы это сказать? Продолжателем рода Кедра. Если смирит нрав, пройдет испытания…

– Какое испытание придумали Галицыну? То есть Яросвету?

– Самое почетное. Осенью на поединок выйдет с богом леса.

– Да он что, Геракл, что ли, с богами сражаться? Ты хоть знаешь, кого здесь называют богом леса?

– Я еще не прошла посвящения. На кругу говорили…

– Не посвятили, так я посвящу. Бог леса – это сохатый, бык! И осенью у них начинается гон. Ты понимаешь, что может случиться?

Она понимала, однако же упрямо вымолвила:

– В свите с Матерой состоят лишь сильные духом отроки.

Переубеждать ее не имело смысла, поэтому Рассохин сказал со вздохом:

– Разочарую тебя, Зарница: Скуратенко испытаний не прошел. В больницу отвезли.

– Если Матерая его на жердь поставила, – уверенно сказала отроковица, – значит, видит в нем силу. Слабых иначе испытывают. Кто ей в руки попал, тот не уйдет. Они даже выкрасть могут.

– Ну и дела! – восхитился Стас. – Помню времена, когда на Карагаче женщин крали, отроковиц. Теперь все поменялось!.. А что, мужики к вам в общину сами не идут? Не хочется с лосями драться?

Блаженная взглянула с вызовом, должно быть, хотела сказать что-то резкое в отношении мужчин, однако не решилась.

– Хочешь влепить ей пощечину?

– Кому?

– Матерой, своей командирше!

– Что ты! Это невозможно!