Очаровательная грешница

– Но это смешно! – вмешался капитан Вестей. – Дуэли запрещены, и вам это известно, Ротхем. Если ее величество узнает…

– Ее величество не узнает до тех пор, пока все не будет кончено, – возразил лорд Ротхем. – А мертвые хранят молчание. – Он повернулся к Мелинде:

– Сожалею, моя дорогая, что вы не станете моей гостьей до завтрашнего вечера. Я заберу вас отсюда около полудня. Будьте любезны быть готовой.

Мелинда пыталась что-то сказать, но слова не шли с языка.

И, словно хозяин положения, лорд Ротхем снова поднес ее руку к своим губам, на этот раз небрежно.

На мгновение его глаза остановились на ней, и она почувствовала, что по спине побежали мурашки, а из груди вырвался вздох, будто его мысли заставили ее трепетать. И с той же ужасной самодовольной улыбкой он вышел из комнаты.

Некоторое время они втроем стояли как каменные.

Затем, не думая, что она делает, Мелинда бросилась к маркизу, обхватила его руками и прижалась лицом к его плечу.

– Я не поеду с ним, нет! Не позволяйте ему забрать меня. Я его ненавижу, и он… пугает меня!

Медленно и осторожно маркиз освободился от нее.

И пошел через комнату, не взглянув ни на нее, ни на капитана Вестея, открыл дверь и вышел.

Мелинда стояла там, где он покинул ее, у нее по щекам лились слезы.

– Остановите его! О, остановите его! – кричала она капитану Вестею.

– Нет, пусть идет, – ответил капитан. – Ему надо побыть одному и подумать о том, что его ждет впереди!

– Дуэль! Что он имел в виду, говоря о… дуэли? – спрашивала Мелинда, почти обезумев от горя. – Они же… запрещены.

– Но все еще случаются, – сказал капитан Вестей тихо, – а Ротхем отличный стрелок.

– Что вы имеете в виду? – изменившимся голосом спросила Мелинда.

– Я имею в виду, – объяснил капитан Вестей, – что он уже убил трех человек. Мне кажется, он всегда ненавидел Дрого и с удовольствием ухватился за эту возможность бросить ему вызов, не говоря о том, что он хочет заполучить вас себе.

– Его светлость должен отказаться, – потребовала Мелинда.

– Не будьте смешной! – возразил капитан Вестей. – Вы не хуже меня знаете, что если он смалодушничает, то его поднимут на смех его же собственные друзья.

– Но зачем… зачем он… будет драться с лордом Ротхемом? И ради чего? – спросила Мелинда.

– Ради вас, конечно, – ответил капитан Вестей.

– Но почему… почему его светлость не… – Она запнулась, и капитан Вестей, садясь за карточный стол, будто его больше не держали ноги, закончил ее фразу:

– Не отдал вас лорду Ротхему? Даже если бы он и хотел это сделать, то не смог бы. Отказаться принять вызов и подвергнуться остракизму со стороны всех порядочных людей в стране? Нет, Мелинда! Мужчина должен вести себя достойно, каким бы бесчестным ни был его противник.

– Но что, если… лорд Ротхем… убьет его?

– Как он уже сказал, – тихим голосом продолжал капитан Вестей, – мертвые не болтают! В клубе прошел слух, подчеркиваю, только слух, что он стреляет чуть раньше противника. Но когда человек мертв, то мало кто будет добиваться правды ради него, а у Ротхема большое влияние в некоторых кругах.

– Тогда… что же нам… делать? – спросила Мелинда жалобно, и слезы потекли у нее по щекам.

– Ничего, только молиться, – ответил капитан Вестей. – Боже мой! Я никогда не думал об этом с тех самых пор, как закончил Итон! Но если когда и бывает необходимость в обращении к Богу, то именно теперь. Самое подходящее занятие для женщины, вот и займитесь этим. Дрого понадобится много сил, чтобы уклониться от пули Ротхема, которую тот, несомненно, направит прямо в его сердце.

– О, зачем, зачем я только… встретилась с ним? – спросила Мелинда.

– Вот именно, зачем? – почти выкрикнул от отчаяния капитан Вестей, расхаживая по комнате.

Мелинда отпустила голову на карточный стол и зарыдала. Она плакала горько и безнадежно, чувствуя себя зверем, попавшим в капкан, из которого не было выхода. Комнату наполнили сумерки. Она попыталась взять себя в руки. Потом, решив, что выглядит ужасно, поспешила наверх в свою комнату, чтобы умыться холодной водой.

Когда она позвонила в колокольчик, чтобы вызвать горничную, ее глаза еще были припухшими от слез.

– Должно быть, пора переодеваться к обеду, – сказала она вошедшей горничной.

– Я как раз пришла спросить вас, мисс, вы пообедаете в столовой или в своей комнате?

– Почему я должна обедать у себя наверху? – спросила Мелинда, подумав, что, может быть, маркиз велел подать ей обед сюда, потому что не желал ее больше видеть.

– Вы будете одна, мисс, – сказала горничная, – поэтому, вероятно, предпочтете, чтобы вам принесли что-нибудь наверх.

– Одна? – перепросила Мелинда.

– Да, совершенно верно, мисс, вы разве не знали?

Его светлость и капитан Вестей только что уехали в Лондон. Я думала… – Горничная с любопытством посматривала на нее, и Мелинда понимала, что ей интересно, произошла ли между ними ссора и намеренно ли они оставили ее одну.