Очаровательная лгунья

На главной палубе было достаточно оживленно, несмотря на позднее время. Видимо, любая стоянка многими пассажирами воспринимается как очередное развлечение. И не только пассажирами. На палубе я заметила и двух мужчин в форме императорской службы безопасности. И они тоже меня заметили. Райлин приблизился ко мне и, увлекая в сторону, поинтересовался:

— Чего опять бродишь? Приключений ищешь? — тут же накинул мне на плечи свою куртку, хотя в этом и не было особой необходимости. Но вот такая нехитрая забота была приятна.

Мы встали у ограждения, вглядываясь в приближающийся берег, расцвеченный огнями города.

— Я была у судового врача. Он мне вколол обезболивающее.

Стоять рядом с Райлином было приятно. Обычно, высокие и крепкого телосложения мужчины вызывали у меня настороженность. Рядом с ними мне было некомфортно, я чувствовала свою уязвимость. Но с Райлином этого чувства не возникало. Он не давил на меня своей физической силой, а вел себя даже деликатно, если можно так выразиться.

— Все еще болит?

— Сейчас, после укола, нет. Ты даже не представляешь, какое это блаженство, когда ничего нигде не болит.

Он усмехнулся:

— Еще как представляю. Ну а вообще, как дела? Никто больше не пакостил? Никто подозрений не вызвал?

И вот тут-то я и решила поделиться с Райлином своими размышлениями о Виржинье.

— Знаешь, есть одно предположение, но это настолько притянуто за уши, что даже не знаю. Эту мысль мне подкинула моя напарница Дженья. И еще я кое-что услышала от кастелянши, что тоже подходит под эту теорию. На третью палубу никто просто так не поднимется, за это и уволить могут. И караулить меня там у персонала времени нет — работа не ждет. Круг подозреваемых заметно сужается. Но Дженья, хоть и подходит под описание, точно бы так не поступила. Я в этом уверена. Кроме горничных в это время персонала на третьей палубе быть не могло. Принцесса Малика видела женщину в длинном темном платье. Насколько я знаю, Виржинья носит именно такие. А еще из-за компаньонки госпожи Ревисс у горничных постоянно возникают неприятности. Одну уволили, вторую обвинили в воровстве, про себя я вообще молчу. Знаю, что звучит нелепо. Но если подумать? Насчет первой горничной я не знаю, я её уже не застала. Но вот Раилья, когда подменяла Дженью, постоянно старалась попасть в поле зрения господина Лакрис. Териса Лакрис. Уверена, что и сейчас она делает также. А сам Терис не раз на глазах у посторонних обращал внимание на меня. Ну я говорила, что ему нужна модель. А что, если кто-то настолько влюблен в Териса или хочет привлечь его внимание, что вот таким странным способом устраняет мнимых конкуренток? Виржинья вполне могла влюбиться в Териса.

Все это я рассказала, глядя на берег. Но когда замолчала, повернулась к Райлину, ожидая, что он скажет. Он смотрел на меня каким-то странным взглядом, будто впервые увидел. Разглядывал, но не внешнюю оболочку, а будто пытаясь проникнуть взглядом внутрь, прочесть мысли, понять, что я за человек.

— Райлин? Ты думаешь, что я фантазерка и это всё сочинила?

Он, продолжая рассматривать меня, вдруг спросил:

— Марилья, а ты уверена, что правильно выбрала род занятий? Мне, кажется, горничная это не твое призвание. Ты никогда не хотела устроиться в сыск? — в его глазах заплясали смешинки. Ну я так и знала, Райлину лишь бы пошутить и посмеяться. Но его лицо вдруг оказалось так близко, что я невольно шарахнулась в сторону и чтобы скрыть смущение, глупо хихикнула:

— В сыск? Скажешь тоже.

Райлин за воротник куртки притянул меня к себе. Теперь его лицо было очень серьезным:

— Марилья, дай мне обещание, что ты не будешь играть в сыщика.

— В сыщика?

— Да, именно. Знаю я таких девиц, у которых словно шило в одном месте. Спокойная жизнь им кажется слишком скучной и они лезут туда, куда не следует. Я разузнаю об этой Виржинье. Но ты ни во что не встревай. Обещаешь?

— Обещаю, — да я и не собиралась, если честно. Просто поделилась своими мыслями и всё.

— Ну всё, хватит тут прохлаждаться. Пойдем, провожу, а потом у меня тут дела.

— Какие?

Райлин шутливо щелкнул меня по носу:

— Нос не дорос вопросы такие задавать.

Подумаешь, какие мы загадочные. Не больно-то и хотелось.

И снова всё то же самое: любопытные взгляды персонала в жилом отсеке, шуточки горничных в сторону Райлина. И как самим не надоест?

Дженья, которая шла из душа, тоже не удержалась и хихикнула:

— Марилья, ты снова под конвоем? Даже завидно становится.

Когда Райлин ушел, Дженья подсела ко мне на кровать. И, несмотря на то, что в каюте были мы вдвоем, шепотом спросила:

— Скажи честно, ты с кем? С Терисом или этим красавчиком?

— Его зовут Райлин. И я ни с кем. Я сама по себе, Дженья.

— Да ладно. Все знают, что Терис по поводу тебя говорил с госпожой Надин.

Началось. Терис, сам того не желая, создает мне серьезные проблемы!

— Дженья, он говорил с госпожой Надин только лишь потому, что сам чувствует за собой вину. Не прояви он свой интерес на глазах у публики, я бы не провела в медблоке несколько дней.