Очаровательная мстительница

Любимая женщина… Избранница… Эти слова, которые адвокат промямлил своим постным голосом, словно огрели Рогова по голове. Так, значит, вот что на самом деле произошло? Вот зачем Ольга увезла тупоголового серфера с собой? Да, он знал, что на Миконосе она завела с ним короткий романчик. И прекрасно понимал, что сделала она это – чтобы не выделяться из пестрой, расслабленной, безмятежной толпы отдыхающих. Должно быть, этот известный в компании экстремальной молодежи ловелас пристал к ней, и Котова поняла, что, слишком активно сопротивляясь, привлечет к себе ненужное внимание и подозрения. Николас Бериша был красив, богат, обласкан девушками. Чтобы дать ему решительный отказ, требовались веские причины. Но Олег и на секунду не мог допустить мысли о том, что Ольгу связывает с Николасом нечто большее, чем несколько проведенных вместе ночей, на которые она согласилась ради того, чтобы ничто не помешало ей воплотить планы в жизнь.

Что же произошло между ними в действительности? Ольга что, каким-то невероятным образом прониклась чувствами к ничтожеству, которого собиралась просто использовать? Чушь! Этого не может быть! Олег потратил двадцать лет жизни на то, чтобы убедиться: Ольга Котова – холодная, бесчувственная социопатка. И никакие человеческие эмоции ей не знакомы. Видимо, этот Николас Бериша оказался не так прост. Каким-то образом убедил ее не убивать его и помочь выпутаться из ситуации. Может быть, оказался чем-то полезен… А эту сказку про любовные отношения сочинил адвокат.

Именно это говорил себе Олег в следующие два года, в которые Ольга, очевидно решившая залечь на дно, не появлялась на горизонте. Бизнес ее по-прежнему работал, поставки не прекращались – это он знал хотя бы потому, что в Москве за это время не раз задерживали дилеров с крупной партией наркотических веществ. Но о самой Фараонше слышно не было. И где она находилась, Рогов не мог выяснить даже по своим министерским каналам.

Зато посмотреть на таинственного Николаса Беришу ему удалось. Он специально прилетел в Лондон еще раз, в день, когда должно было проходить судебное заседание, в результате которого присутствие Николаса Бериши на видеозаписи с камеры наблюдения на вилле убитого Белова было обжаловано. Дело о пропавшем гражданине Евросоюза Николасе Бериши тоже по итогам его появления было закрыто, а это означало, что и к Ольге у западных коллег больше не будет никаких вопросов. Оставалось только надеяться, что они с этого момента будут держать ее на заметке как человека, на которого уже поступало заявление.

Разумеется, сам никаких вопросов Николасу он задать не мог. Но на заседании поприсутствовал – из чистого любопытства. Интересно было, что же там за изворотливый тип такой, что сумел саму Фараоншу заставить действовать в своих интересах? То, что он увидел на заседании, никакой ясности не внесло. Николас показался Олегу ничем не примечательным смазливым малым. Довольно обаятельным, надо признать, но и только. Пустышка! Представить себе, что у него могут быть какие-то дела с Котовой, было немыслимо. И Рогов решил отнести эту странность в раздел загадок, которым пока объяснения нет, но рано или поздно оно обязательно найдется.

Что ж, теперь оставалось только ждать, когда Ольга снова объявится на горизонте. А в том, что она объявится, Олег не сомневался. Терпения ему было не занимать, за двадцать лет накопился огромный запас. А интуиция подсказывала, что снова Ольга выйдет из тени в Турции, когда там улягутся политические беспорядки. За те годы, что она обреталась там, Олег сумел завести себе местного информатора, пойманного на поставке наркоты в клубы Стамбула. И в этот раз велел ему тут же выйти на связь, как только появятся какие-то новости о Котовой. Парень молчал почти два года и вот сегодня прислал эти фотографии.

Олег снова пододвинул к себе ноутбук и, хрипло кашлянув, открыл папку с фотографиями. Снимки были сделаны издалека, и на большинстве из них можно было различить только силуэты. Но несколько фотографий с более крупным планом не оставляли сомнений: это Котова. Котова, выходящая из машины, Котова с ребенком на руках. Олег всмотрелся в снимок – девочка, возраст около года. Представить себе, чтобы Фараонша стала нянчиться с чужим младенцем, было невозможно. Значит, вот куда она пропадала? Родила? Это настолько не вязалось со сформировавшимся у него в голове образом, что Олег еще некоторое время искал иные объяснения, пока не вынужден был признать: это ее дочь, ничего другого быть не может.