Очаровательная мстительница

Красносельцев, синевато-бледный, осунувшийся, с запавшими глазами, уже ожидал их в буфете, сидя за хрупким столиком, казалось, трещавшим под напором его брюха. Двое амбалов-телохранителей маячили за его спиной. Должно быть, за прошедшие часы чиновник весь извелся, пытаясь сообразить, как без потерь выкрутиться из ситуации. Но выхода не нашел. И прикинул, что обнародование бумаг Пороха грозит ему бо´льшими потерями, чем необходимость поделиться частью бизнеса. Рожа его, стоило Ольге приблизиться, перекосилась, и все же он трясущейся рукой сдвинул по столу в ее сторону стопку документов и прошамкал:

– Здесь все…

И Ольга впервые подумала, что, по-хорошему, надо было бы взять с собой юриста. Ни она, ни один из ее свиты ни черта не понимал в деловых бумагах, и если Красносельцев задумал обвести их вокруг пальца, ему это удастся в два счета. Все же ей пока катастрофически не хватало опыта для ведения серьезных дел. Ну да лиха беда начало.

Ольга с важным видом перелистала бумаги. На первый взгляд все выглядело верно, а в нюансах она все равно не разбиралась.

– Где?.. Где?.. – снова забулькал Красносельцев, простирая к ней дебелые руки.

Ольга сделала знак, и Витька сунул руку под полу пиджака. Амбалы Красносельцева тут же выступили вперед, загораживая клиента. А Толян фыркнул:

– Да не ссыте так. У него там бумаги, – и выждав, пока охранники отступили, убедившись, что Витек действительно достал папку, добавил: – Волына у меня, – и зашелся беззвучным смехом.

– Где… Где гарантия, что у вас не осталось копий? – бормотнул Красносельцев, жадно перебирая бумаги.

Один из охранников хотел забрать у него папку, но тот взвизгнул:

– Руки убери! Я сам!

И Ольге представилось, что он сейчас запихает листки в рот и примется торопливо жевать их.

– Гарантии? – обворожительно улыбнулась она. – Мое честное слово. Неужели вы ему не доверяете?

– Гарантий нет и быть не может, – выступил вперед Витек.

А Ольга, оттеснив его, добавила:

– Но если мы будем удовлетворены тем, как складываются наши деловые отношения с партнером, нам самим будет невыгодно, чтобы что-то повредило его репутации, ведь так?

Витек тем временем ухватил с подноса пробегавшего мимо официанта ведерко, где во льду лежала бутылка шампанского, ловко открыл ее, выстрелив пробкой в потолок, и разлил по бокалам.

– Ну че, сбрызнем это дело?

– За плодотворное сотрудничество, – ухмыляясь, провозгласила Ольга.

Толян, загоготав, опрокинул бокал и сморщился:

– Че это за лимонад? А водяры нет?

Почтенная публика принялась оглядываться на них из-за столиков. Какая-то пожилая дама, по виду бывшая красавица, в платье темно-вишневого цвета взглянула на Толяна с брезгливым ужасом.

Красносельцев пригубил из своего бокала, отставил его на стол и принялся демонстративно таращиться в сторону. Похоже, теплую встречу пора было сворачивать. И Ольга, сделав знак своей команде, вышла из театра, крепко сжимая в руках стопку бумаг.

В ту ночь они не спали. Гоняли по ночной Москве на раздолбанных «Жигулях», пили на набережной, салютуя пластиковыми стаканчиками блестящему ночными огнями Кремлю, орали:

– За Ольку! Олька красава!

Потом Толян сказал задумчиво:

– А все-таки непорядок, что у тебя кликухи нет. Что за авторитет без кликухи? Не по понятиям.

– Чума! – ввернул Витька. – Смертоносная и непобедимая.

– Да ну тебя, медик недоделанный, – возразил Карась. – Давай Кошка. Ну, Котова – Кошка, нормально же?

– Берета! Бомба! Сатана! – понеслось справа и слева.

А Ольга, с усмешкой выслушав все предложения, коротко бросила:

– Фараонша.

– За Фараоншу! Да здравствует Фараонша! – тут же подхватили все.

Витек хватал ее на руки и кружил, и перед Олиными глазами мелькала черная вода в реке с размытыми отражениями разноцветных огней, кремлевские башни, увенчанные алыми звездами, золотые фары машин на мосту.

Впереди лежала новая жизнь, выстроенная на крови, выстраданная и созданная собственными руками. Нищая одинокая девчонка, единственным богатством которой была старая кукла (терпеливо дождавшаяся ее выхода из колонии в камере хранения), постепенно становилась великой и ужасной Фараоншей.

Глава 4

Солнце уже перевалило за зенит и медленно ползло к краю неба. Закатные краски еще не расцветили его, но на всем вокруг лежал уже тот теплый золотистый отсвет, что всегда появляется в южных краях в конце длинного ясного дня. Легкий ветер порой взметал из-под ног фонтанчики чистого мелкого песка. Море, спокойное, тоже как будто разморенное дневной жарой и только сейчас, с дуновением вечерней прохлады, начавшее оживать, ластилось к береговой линии. В отдалении виднелись разноцветные пляжные зонтики, порой доносились отзвуки музыки. Но здесь, на частном секторе пляжа, было спокойно и тихо.