Очаровательная наставница

И нечто вроде любопытства. Если, как сказал Шекспир, смерть - это «неоткрытая страна», пусть день казни станет началом его нового приключения. Несмотря на то что он сказал Лин, он все-таки поговорил со священником, и тот заверил, что его грехи, как бы многочисленны они ни были, прощены. Интересно, будет ли отец встречать его, когда он пройдет за врата смерти.

Повозка свернула за угол, и впереди показались виселицы.

«Прошу тебя, Господи, не дай мне войти в эту неизвестную страну с дерьмом на штанах», - впервые за много лет молился он.

Сотни людей собрались на причале, чтобы увидеть, как его повесят. Все чувства у него были обострены до предела. Гейбриел отчетливо слышал разговоры вокруг.

Ему казалось, он ощущает даже запах красного платья шлюхи, которая прокладывала себе дорогу в первый ряд, или запах грязно-коричневого халата и фартука подмастерья дубильщика, предприимчиво взбиравшегося на фонарный столб.

Виселицы здесь были поставлены у самого берега Темзы, и бывший заключенный висел прямо над водой, чтобы его тело, как предписано, было покрыто тремя приливами в назидание другим. Гейбриел спустился по лестнице на причал и взошел на эшафот без посторонней помощи. Толпе явно понравилось, когда он повернулся к стоявшему палачу и, насколько это было возможно со связанными за спиной руками, изящно поклонился ему. Палач в странной кожаной маске ответил ему кивком. Толпа громкими криками приветствовала храбрость Гейбриела.

С таким же почтением он поклонился сутулому чиновнику, который смотрел на него в лорнет. Проходя мимо священника с опущенным на лицо капюшоном, Гейбриел услышал, как тот вместо благословения шепнул ему: «Так держать».

Чиновник начал зачитывать длинный список преступлений Гейбриела. Короткие отрезки его жизни, сине-изумрудная вода Карибов так живо мелькнули перед ним, словно он видел их сейчас воочию.

Чиновник продолжал бубнить, и толпа начала беспокойно двигаться, послышался ропот, предупреждающий, что нельзя до бесконечности испытывать терпение людей.

А Гейбриел представлял себе Лин. Он должен был жениться на ней в Корнуолле, даже против ее воли, если бы понадобилось. Но таким путем он не сделал бы ее счастливой, а он вдруг начал понимать, что счастье Лин для него важнее, чем все остальное. Важнее его жизни. Он просто не мог поступить иначе, и эта мысль принесла успокоение.

Внезапно чиновник и толпа умолкли. Гейбриел понял, что от него ждут прощальных слов.

- Во всех указанных преступлениях я виновен, - сказал он, и его голос отражался от ряда зданий, стоявших на берегу. Зрители даже свесились из окон. - И в неуказанных грехах я тоже виновен. Так что принимаю наказание без обиды. Скажу только, что в этой жизни мне выпало счастье полюбить, и единственное, о чем я сожалею, что не смогу любить долго.

Толпа засмеялась над шуткой висельника. Гейбриел заметил человека, который быстро записывал его предсмертную речь. Без сомнения, она появится в одной из вездесущих лондонских газет. Но времени подумать, оценят ли ее, у Гейбриела не было, потому что веревочная петля скользнула ему на шею, и за его левым ухом затянулся надежный узел.

Теперь в любой момент.

- Золото! - крикнули в толпе. - Глядите! Идет золотой дождь!

Зрители как один повернулись, и над их головами он действительно увидел дождь сверкающих золотых монет, падавших из окон второго этажа одного из домов.

Гейбриелу показалось, что кто-то, похожий на Лин, с веселой улыбкой швыряет золото в толпу. А рядом с ней Гиацинт и Дейзи? Невероятно. Из другого окна рассыпали сокровища миссис Бидли, близнецы и Лили.

«У меня галлюцинация», - успел подумать Гейбриел, прежде чем люк под ним открылся и петля затянулась на горле, перекрыв ему доступ воздуха. Никто уже не смотрел на него, пока он по-лягушачьи дрыгал ногами, тщетно пытаясь найти опору. Даже охранники, сопровождавшие его в повозке из Ньюгейта, оставили свой пост. Чиновник и палач тоже незаметно отходили, желая присоединиться к толпе, подбирающей дублоны. Значит, ему придется умереть в одиночестве.

Но тут оставшийся на месте священник откинул с головы капюшон, и, обретя зрение, Гейбриел понял, что видит перед собой любимого дядю. Выхватив кинжал, тот перерезал веревку, и Гейбриел упал в хлюпающую грязь малой воды.

- Живей, парень. - Юстас втащил его обратно, сорвал с шеи петлю. - Вперед, пока у них монеты не кончились.

Наконец Гейбриел смог набрать в легкие воздух. Дядя подтолкнул его, и они вместе прыгнули в солоноватую воду Темзы.

- Ты спас меня от виселицы, чтобы утопить? - спросил Гейбриел, когда они зашли на глубину. Но тут появилась корабельная шлюпка с Мериуэзером на веслах.

- Прошу на борт, кэп.

Едва Гейбриел и Юстас влезли в лодку, толпа на берегу осознала, чего лишилась. Торопясь назад, она ревела, как один могучий дикий зверь, у которого украли добычу.

- Освободи мне руки, - сказал Гейбриел дяде. - Я буду грести.

- Надо поторапливаться. - Мери указал на маленькую флотилию лодок, двигавшуюся в их направлении. Власти старались отрезать им путь.