Очаровательная плутовка

– Со мной произошло то же самое. Как и вы, я была честолюбива и хотела вырваться из той среды, что была мне предопределена по рождению. Но в отличие от вас возможностей у меня было мало. Женщине в моем положении не позволяется достичь материальной независимости и стать уважаемой в обществе. Мне никто не позволил удовлетворить свои желания, как удалось вам.

Райли наморщил лоб. Опровергнуть правдивость ее слов он не мог. Конечно, трагично, когда женщина, подобная Эйприл, обладает честолюбием.

– Неужели у вас не было других желаний или стремлений? – спросил он.

– Я осуществила свои желания, милорд. Пусть и на очень краткий период, но я сделала то, к чему стремилась.

Райли потер подбородок.

– Но почему именно это? Большинство молодых женщин мечтают о браке, о детях.

– Возможно, для большинства женщин этого достаточно, а я хотела чего-то еще.

– И вы пошли на преступление, чтобы добиться желаемого?

– Наверное, будь я мужчиной, мне было бы легче переступить границы своего сословия. Тогда, наверное, я не сидела бы по эту сторону письменного стола. Но, как говорят игроки, где высок риск, там высок и выигрыш.

– И опасность. Эта ваша мечта, она стоила риска?

Эйприл сжала ладони.

– Не знаю.

– А я знаю. Если для того, чтобы достичь желаемого, вы должны были преступить закон, значит, пришло время переоценки ваших честолюбивых планов. Как сказали бы набожные люди, любовь к деньгам лежит в основе всех зол.

– Так же, как и отсутствие денег, милорд, – парировала Эйприл.

Райли не удержался от смеха. Он откинулся на спинку кресла и задумчиво повертел в пальцах перо.

– И, тем не менее, вы отказались взять у меня десять тысяч фунтов. Почему?

– Я нашла кое-что более ценное.

– Роскошную жизнь?

Эйприл покачала головой:

– Любящую семью.

Он искал на ее лице хотя бы намек на неискренность. Однако не нашел.

– Вы, возможно, пожалеете о том, что употребили это слово, так как сейчас я должен решить, что с вами делать.

Эйприл стало страшно. Она облизнула пересохшие губы, глядя на красивое непроницаемое лицо Райли. Она целиком в его власти. И разумеется, заслужила наказание. Райли славился своей справедливостью, и потому Эйприл чувствовала, что какое бы наказание он ей ни назначил, оно будет соответствовать тяжести ее преступления и будет честным. Несмотря ни на что, она, по крайней мере, может доверять ему.

Но беспокоилась она не о себе. Не важно, что будет с ней. Она втянула Дженни в эту авантюру, и ради Дженни должна просить его о милосердии. Она надеялась, что весы правосудия в душе Райли качнутся в сторону.

С тяжелым вздохом он произнес:

– Я сказал вам тогда в трактире, что защищу вас, а я человек слова. Я не вызову констебля. Пока во всяком случае.

Эйприл не сводила с него выжидательного взгляда.

– Хотя я не могу смотреть сквозь пальцы на ваши поступки, я тронут вашими угрызениями совести. Я дам вам с Дженни возможность исправиться. Я не выдвину против вас обвинений, но лишь при следующих условиях. Первое: вы должны отдать мне дневник Вивьенн. Если отец хоть каким-то образом скомпрометирован там, то я требую, чтобы дневник был уничтожен. Второе: вы должны вести себя с окружающими по-прежнему, то есть будете жить в Блэкхите как моя подопечная, до тех пор пока я не скажу, что вам делать дальше. Если какое-либо из этих условий не будет соблюдено, тогда мне придется немедленно передать вас властям. Понятно?

Эйприл, обдумав сказанное, кивнула.

– Сколько времени я пробуду здесь?

– Столько, сколько потребуется для того, чтобы подыскать приемлемое объяснение вашему отъезду.

– Мы сможем уехать до министерского бала?

– Зачем? – удивился Райли.

Эйприл не решилась признаться, что были и другие жертвы ее аферы, так как это еще больше все осложнит.

– Я просто подумала, что вам захочется отделаться меня до начала такого важного события.

– Наоборот. Я как раз хочу открыто представить вас там.

– Нет! – Эйприл побледнела от страха, однако тут выкрутилась: – Я хотела сказать… ведь тогда мой отъезд будет труднее объяснить.

– Возможно. Но поскольку слухи о вашем так называемом благородном происхождении дошли до Лондона, вы должны помочь мне убедить всех, что вы всего лишь моя подопечная. К сожалению, мы оказались в таком положении, когда вынуждены вымысел сделать реальностью.

У Эйприл лихорадочно заколотилось сердце.

– А после бала? Что станет с нами потом?

На его лице снова появилось то самое выражение озабоченности. Озабоченности влюбленного человека? Как бы подобная мысль ни грела душу, тщетность ее была очевидна.

– Посмотрим, – ответил Райли.

Эйприл вернулась к себе в комнату в полной растерянности. На краешке кровати сидела Дженни и мяла в руках ночную рубашку.

– Ну и дела. Я уж и не думала, что настанет день, когда… – Она замолчала, увидев, что Дженни плачет. – Что случилось?

Дженни вытерла глаза ночной рубашкой.

– Он меня оставил.

– Кто?

– Уильям. Он только что был здесь. Он пришел узнать, почему мы с тобой ночью сбежали. Он сказал, что места себе не находил, беспокоясь обо мне. Он волновался за мою честь, когда на дорогах полно разбойников.