Очаровательная плутовка

Он вышел из трактира и вскочил на лошадь. Опасаясь, что не совладает с собой, если увидит Эйприл, он поскакал прямо в Лондон, в свой городской дом.

Эйприл вернулась в Блэкхит. Чувствовала она себя ужасно несчастной и жалкой. Слезы высохли на лице, а на сердце лежал холодный камень. Она никак не могла прийти в себя, ей казалось, она спит и видит чудовищный сон.

Шантаж Нордема направлен не против нее, а против Райли – это она понимала. Ее жених понятия не имел о том, что его старинный, ближайший друг на самом деле питал к нему ненависть. Даже после того как она отдала ему двадцать тысяч фунтов, он не вернул ей дневник. Вместо этого увеличил цену – теперь он хотел ее. Эйприл пришла в ужас и отпрянула от него. Тогда он пригрозил: либо она достанется ему, либо ее будут передавать из рук в руки стражники в Ньюгейте. Он признался, что хочет овладеть ею лишь для того, чтобы увидеть выражение лица Райли, когда он скажет, что наставил ему рога, а в доказательство опишет каждый изгиб, каждую веснушку на ее теле. Тогда она ударила его по щеке, а он схватил ее за руки и заявил, что если она не повинуется ему, то ее арестуют, а дневник будет отослан в «Морнинг пост». Кем станет Райли, если его жена в тюрьме, а брат – отпрыск проститутки – покрыт позором? Он превратится в посмешище. Какое бы решение она ни приняла, Нордему на руку будет любое. Перед лицом выбора из двух одинаково ужасающих возможностей первое, что пришло ей в голову, – бежать.

И она убежала. Она стремглав понеслась в Блэкхит. Возможно, в последний раз.

Ей необходимо все рассказать Райли. Никогда прежде она так остро не нуждалась в его доверии. Она должна предупредить его о том, что его друг – предатель и негодяй. Она сомневалась, что он ей поверит, и он уж точно не будет доволен тем, как она это узнала. Но все это ничто по сравнению с тем, что может случиться, если она не скажет ему правду.

Наступил день бракосочетания – ясное январское утро, полное надежд. Слуги поднялись засветло, чтобы успеть приготовить все к свадьбе. Они находились в приподнятом настроении, предвкушая собственное празднование в честь женитьбы хозяина. А пока что каждый, зная свои обязанности, выполнял все с предельной точностью и тщательностью.

Если бы Эйприл хотя бы наполовину могла разделить радость слуг! Тогда она, возможно, была бы больше похожа на взволнованную, но счастливую невесту. Но ей хотелось только одного – оставаться в постели весь день. От недостатка сна ее подташнивало, лицо опухло от слез, а голова раскалывалась от страшной тревоги.

В полном оцепенении Эйприл позволила горничным помочь ей принять ванну и одеться. Лишь в карете она до конца поняла суть того, что с ней случилось.

Карета быстро ехала в Лондон, а Эйприл снова и снова перебирала в уме то, что было и то, что ей предстоит. Джереми попросил адмирала королевского флота Вулфа, друга Джоны, повести ее к алтарю. Эйприл была рада, что во все эти приготовления ее не вовлекали. Когда карета свернула на Ньюгейт-стрит и проехала мимо тюрьмы, Эйприл задрожала. О Ньюгейтской тюрьме в заведении мадам Деверо рассказывали страшные вещи, и если в нее попадала какая-либо из «девочек», о ней больше никто никогда не слышал.

Эйприл не могла выбросить из головы жуткие картины тюрьмы. Эти видения преследовали ее, даже когда карета остановилась у собора Святого Павла, и она представила себя не поднимающейся по ступеням собора, а увидела, как входит в железные ворота тюрьмы. И вместо того чтобы представить, как идет по проходу церкви рядом с адмиралом Вулфом, увидела, как ее ведет в камеру стражник. Улыбающиеся лица гостей превратились в злые лица двух тысяч обитателей тюрьмы. Экзотический букет, составленный для нее Джереми, задрожал у нее в руках, словно это были не яркие цветы, а кандалы.

Но когда Эйприл, наконец, приблизилась к алтарю и глаза ее остановились на Райли, все преобразилось.

Кошмар исчез, и ее мир из мечты превратился в реальность. Как он красив в темно-синем фраке, шелковом жилете и белых брюках! Как элегантно повязан белоснежный галстук, как безукоризненно причесаны черные волосы! Он самый красивый мужчина на свете. И душа у него такая же красивая. Эйприл торопливо шагнула к нему, чтобы мечта не испарилась, не вернулся страшный сон. Райли протянул ей руку, и их взгляды встретились. В его глазах она прочитала… любовь, нежность? Она не успела понять, как все исчезло. Исчезла улыбка. И у него как будто даже опустились плечи. Она доложила руку на его руку, и ей показалось – неужели опять привиделось? – что его передернуло от ее прикосновения.

Архиепископ говорил долго и нудно, но Эйприл это было безразлично. Она искоса бросала на Райли взгляды – выражение его лица было суровым. Он сердится на нее из-за бриллиантов? Из-за того, что на ней их нет? Он повернулся к ней, произнося слова брачного обета, но они прозвучали насмешливо и без глубокого смысла. Заметила это только она. Он надел ей на палец кольцо. Как же ей не хватало искренности в его словах! Зато она прочувствовала каждое слово своей клятвы.