Очаровательная плутовка

— Леди, леди, пожалуйста, давайте поговорим разумно, — попытался вмешаться Флетчер, вставая между женщинами, чтобы предотвратить драку. Все шло как нельзя лучше, пока Розали не присоединилась к ним. Он достаточно хорошо изучил Биллей и собирался предложить им то, чего они на самом деле хотели — деньги, — в обмен на согласие миссис Билль уладить дело к всеобщему удовлетворению. Теперь же благодаря Розали и неожиданно бойкому выступлению его тетушки не оставалось ничего иного, как вступить с миссис Билль в долгую и нудную дискуссию по вопросу опекунства. — В самом деле, нужна ли нам эта бурная ссора?

Три пары женских глаз теперь были устремлены в направлении Флетчера, и он почувствовал себя немного неуютно оттого, насколько напряжены были их взгляды.

— Она оскорбила меня, племянник, — недовольно проговорила тетушка Белльвилль.

— У вас нет никаких прав останавливать меня, любезный, — заявила миссис Билль мрачным тоном.

— Лучше пойди и освежи себе голову ушатом холодной воды, Флетчер, — проворчала Розали с отсутствием даже намека на любовь в голосе.

Три леди принялись браниться дальше, и Флетчеру захотелось заткнуть уши.

Он пытался быть добрым. Он пытался быть честным. Он должен был, как настоящий джентльмен, уладить этот деликатный вопрос с минимальным шумом, защищая репутацию Розали и одновременно не оставляя миссис Билль шансов заявить о претензии на опекунство до тех пор, как он женится на своей любимой женщине — «тонко воспитанной» женщине, которая только что предложила ему пойти и освежить себе голову.

Он чувствовал сильное искушение выйти из комнаты и оставить всех трех там, чтобы они повыдергивали друг другу волосы. Но он считал себя джентльменом и не мог так поступить. Только он мог восстановить порядок, и он знал только один способ это сделать.

Глубоко вдохнув, он провозгласил важным тоном:

— Могу я привлечь ваше внимание? Леди, мистер Билль? Спасибо. Уильям Дарли оставил свою сестру Розали на мое попечение, объявив меня ее опекуном до тех пор, пока она не выйдет замуж или не достигнет зрелости. У меня имеется письмо, подтверждающее этот факт, — должным образом освидетельствованное и совершенно законное. Поскольку я планирую жениться на мисс Дарли в течение недели — даже против ее воли, если потребуется, хочу я заметить, — то я не только исполнитель воли Уильяма, но средство исполнения этой воли. Итак, я удовлетворил присутствующих здесь или я должен стать по-настоящему неприветливым?

— Ты был великолепен!

— Правда? — Флетчер наклонился, чтобы поцеловать макушку Розали, гордясь такой высокой оценкой.

Розали устроилась поудобнее в объятиях Флетчера. Они сидели близко друг к другу на диване, в то время как все остальные обитатели дома уже были в своих постелях.

— Я думала, миссис Билль хватит удар, но, похоже, она приняла письмо Уильяма в конце концов. Впрочем, у нее не было выбора, она была не в силах противостоять тебе. — Розали повернула голову, чтобы посмотреть на Флетчера. — Ты можешь очень властным, знаешь ли.

Флетчер улыбнулся. Ему нравилась мысль о том, что его невеста считает его властным, почти так же, как мысль о том, что она считает великолепным.

— И все-таки в конце концов ты убедилась, что она всего лишь планировала выдать тебя замуж за ее несчастного Сойера, а вовсе не собиралась использовать тебя в черной мессе.

Розали покраснела, посмотрев в сторону.

— Ой, тише. Как я могла знать, что у них на уме, когда они выскальзывали из дома в полночь и производили странные звуки? — неуверенно запротестовала она, сбрасывая тапочки, чтобы поджать под себя ноги на диване. — Я даже не знала, что у Сойера была кошка, тем более что он ее потерял. И согласись, миссис Билль производит впечатление человека, способного на все что угодно.

— Хорошо, я не буду спорить, — счастливым голосом согласился Флетчер, играя черным локоном, ниспадавшим на левое ушко Розали. — Миссис Билль, — проговорил он задумчиво. — А у нее есть имя?

Розали пожала плечами, а затем захихикала.

— Я спросила у Сойера однажды, думая, что мне следует называть ее «тетя такая-то», но он посмотрел на меня своим отсутствующим взглядом, так, как будто он не понял вопроса. Я лично думаю, что он уверен, что ее зовут мама. Что за тупица!

— Подумать только, у тебя был шанс стать миссис Тупица.

Розали слегка толкнула его в живот.

— Это отвратительно, Флетчер, — сказала она, хотя ей было все равно. Он чувствовала себя слишком счастливой, чтобы сердиться на кого-либо.

Она не сердилась на миссис Билль, которая сначала вскипела, а затем успокоилась после того, как Флетчер сказал ей, что она может забрать себе коттедж, который она занимала со своим сыном, и предложил ей небольшое содержание, а если она не согласна, то может отправляться на все четыре стороны. Розали не могла сердиться даже на Сойера, который предпринял было последнюю попытку завоевать ее обещанием любить ее очень сильно, если она возьмет его в Лондон, после чего она пригрозила ему оплеухой и он отступил за обширную черную юбку своей мамаши.