Очаровательное самоубийство в кругу друзей

Хозяин сердечно поблагодарил полковника и остальных за победоносное сражение. Теперь эти террористы наконец-то оставят в покое его мотель. А финнов здесь всегда будут рады видеть.

К поросенку подали местное красное вино. Хозяин сказал, что оно лучшее в области. Эти виноградники его семья возделывала столетиями.

За едой довольный хозяин расспрашивал финнов, кто они такие и куда едут. Он отметил их неудержимую страсть к битве и поинтересовался, чем она вызвана.

Полковник поднял бокал и сказал, что он руководит группой Анонимных Смертников. Но вдаваться в подробности не стал.

— Да… все мы смертны, — согласился хозяин.

Глава 27

Анонимные Смертники лишь в полдень собрались за завтраком. Лица мужчин были в крови и синяках. У полковника в уголке глаза краснела царапина, сухопутный капитан хромал на одну ногу, Уула Лисманки жаловался на боль в паху, а Ярл Хаутала-в спине. Ему было стыдно, что он поддался искушению и принял участие в этой постыдной драке. Он всю жизнь ратовал за мир и сам удивился, когда вдруг с бревном в руке стал бесчинствовать наравне с молодежью. Хаутала сказал, что именно так и начинаются войны: за раздражением следует ненависть толпы, а потом — битва.

Шишки обработали спиртовым раствором борной кислоты, а царапины заклеили пластырем. Затем доели остатки поросенка, выпили по паре бокалов домашнего вина и отправились в дорогу. Корпела напомнил, что смерть не ждет.

Поехали на юг по прекрасным немецким долинам. В Вюртбюрге Корпела свернул с шоссе, решив проехать по известной во всем мире Romantische Strasse, дороге Романтики, по обеим сторонам которой то тут, то там виднелись замки. Самоубийцы с грустью глядели на аккуратные деревеньки и нарядные домики. Если бы сюда переехала хотя бы тысяча финнов, они бы за один день покрыли надписями все достопримечательности дороги Романтики, а прекрасные постройки — резные беседки, церковные ограды, виноградные прессы — разрушили до основания. Здорово досталось бы и бабусям-ветеранам.

Поздно вечером прибыли в еловый лес на холмах Шварцвальда. Темнело. Дикий лес и холмистые склоны в темноте выглядели негостеприимно. Однако финны чувствуют себя в лесу как дома. Здешние огромные столетние ели, казалось, с удовольствием брали под защиту народ из другой лесной страны. Узкие тропинки, извиваясь, тянулись вдоль лесистых склонов и спускались к полям. Там виднелись милые игрушечные деревеньки. Дальше шли постоялые дворы, но они бьши так малы, что вряд ли там нашлось бы место для всей компании. Поэтому на постоялом дворе разместились только женщины, а мужчины подыскали место для палатки — на пастбище, на окраине одной из деревень.

Утром их разбудил петушиный крик. Мужчины пошли умываться к горному ручью. Завтраком послужили засоленные Уулой корюшки с Инариярви — такие же чернобокие, как елки вокруг.

Синяки и кровоподтеки на опухших лицах мужчин потемнели и приобрели разнообразные цвета: у кого синий, у кого — зелено-желтый, у кого — красно-черный. Посмотрев друг на друга, они решили, что мужская часть группы больше похожа на банду опасных разбойников.

В таком виде нельзя было показываться на люди; воины решили подождать, пока дамы позавтракают и сами придут к ним.

Все суставы у бойцов болели, многие воины ходили прихрамывая.

Корпела, у которого была разбита губа, а под левым глазом красовался синяк, посмотрел на себя в зеркальце и заявил, что не осмелится показаться на люди всю неделю. Лучше он будет лежать в темной палатке, зализывая раны. Сухопутный капитан, который, вдобавок к шишкам, страдал еще и тяжелым похмельем, потребовал немедленно ехать в Альпы и броситься в ущелье. Этот мир — не место для настоящих мужчин, не стоит продолжать такое существование.

Предложение обсудили. Многие, особенно те, у кого голова была усеяна шишками, поддержали Хей-кинена. Зачем продлевать это жалкое мирское существование? Они держат путь к смерти. И разве не наступил самый подходящий момент для воплощения в жизнь идеи массового самоубийства?

Женщинам удалось избежать синяков, они провели ночь на уютном постоялом дворе и теперь были бодры и благоуханны. Их взгляд на жизнь оказался гораздо светлее. Они согласились с тем, что в таком виде мужчинам лучше на люди не показываться. Но выразили уверенность в том, что несколько случайных синяков не могут выбить финских мужчин из колеи настолько, что они начнут говорить о смерти. Время лечит любые раны, в том числе и синяки на физиономиях. К тому же, решили женщины, если совершить самоубийство прямо сейчас, на трупы страшно будет смотреть. Изуродованные трупы героев!

Короче говоря, решили еще на недельку задержаться в Шварцвальде: жить в палатке, вдали от людских глаз, и залечивать раны.

Через неделю женщины предложили поехать во Францию, ну хотя бы в Эльзас-до него недалеко. Из Эльзаса можно сразу отправиться в Альпы и закончить свой путь в каком-нибудь ущелье, как они решили еще в Норвегии.

Мужчины, ради сохранения «мира в семье», обещали подумать.