Очаровательное захолустье

— ...Опротестовали, суки! — выпалил Жоз.

— Что?

— Матч!

— А...

— Признали голы мои недействительными, матч не засчитали.

— Кто?

— Комитет.

— Какой?

— ...Сам знаешь!

— А, — понял я. Видно, Жоз знал все. Как мальчик на печке из романа «Война и мир», который подслушал знаменитый кутузовский «Совет в Филях».

— Хотят, чтобы Горы с Долиной покруче сошлись. Чтобы дружба победила — но с кровью. И ты завтра — снова участвуешь!

— Кто тебе сказал?

— Петр твой — кто же еще?

— Все еще не угомонился?

— Эти не угомонятся, пока... А ты у них вроде прокладки.

— Отлично!

— Он и кобылу твою угнал. Завтра будешь опознавать ее кости!

— Как?

— Как вещий Олег! Решили на классику упор сделать — народ любит ее!

— И — змея? Козюлька? — догадался я. Отличником все же был!

— А то!.. Но я-то им завтра вмажу! Придумал уже как! А тебя я предупредил! Все! — Жоз поднялся. — Насчет Соньки не беспокойся — она у меня уже! Ждет!

— Точно ждет?

— ...В позе ласточки!

Стукнув дверью, Жоз вышел.

Я скрутил обои. Заметался по комнате. Та-ак. Надо срочно отсюда бежать, пока не укокошили. Та-ак. Все вроде? Обои под мышку. Побег.

— Э-э! Куда!

Проклятый омоновец.

— ...Казенным имуществом интересуемся?

— Да!

— Давай лучше выпьем! — предложил он.

— Давай!

— ...А ты знаешь, как я тут живу? — уже через три минуты говорил он. — Вот о чем надо писать! Ни бронежилета не выдают, ни маски, ни каски! Голый, как жопа, стою тут!

Он упал лицом на стол, обессиленный. Смежил веки. Теперь можно было уже выйти... но — нельзя?! Не подводить же героя?

Я вернулся. Утро вечера мудренее. Тут еще появился Кир — я уже валялся на полу на матрасе, он навис надо мной.

— Скажи, ты веришь в это дело? — спросил он.

— Да!

— А я — нет! — произнес он с горечью.

— А я — да!

— Тогда давай поглядим в глаза друг другу!

— ...Давай! — я охотно согласился.

Долго пытались это сделать, но не смогли. Все время промахивались.

— Ну ладно. — Кир встал. — Пошли тогда купаться.

— Нет! То есть — ты иди. А я тут немножко еще поползаю.

УЖАС ПОБЕДЫ

Проснулся от топота. Открыл один глаз. Лежу-таки на полу, а мимо ежики топают. На иголках у них вместо листьев сухих — стодолларовые бумажки! Серьезные ребята! Где взяли? Тут, ясное дело, — где же еще? Шурша, стали вить под кроватью гнездо из стодолларовых бумажек. Сухо, тепло.

Но странно. Откуда такие валютные потоки? Как старый друг животных, с боем отнял у ежей деньги, к себе положил. И не успел еще дыхание перевести, как, отворив дверь прелестной ножкой, новая горничная вошла. Вежливо поклонившись, поставила поднос на стол. Я пригляделся к нему — золотой! Чашки стоят серебряные. Ложки — платиновые. Сама — пригляделся к ней — фарфоровая. Все ясно! Телемагнат приехал, на месте тут всех перекупать! Надо валить отсюда, пока он меня не перекупил. Собрал манатки, рулон обоев выкинул для маскировки из окна в кусты. Сбежал вниз, огляделся. Буквы, естественно, нет — будто корова языком слизнула. Ведь знал, что, раз Буква белая, стало быть, будет невидимкой. Как в воду глядел.

Штаб уже клокотал.

— Все! — кричал МБЧ в трубку. — Бери его! Я ясно сказал тебе — бери! Интеллигентность моя? Все, кончилась моя интеллигентность!.. Будет тебе транш!

Телемагнат кричал в другой телефон — видимо, мобильный:

— Да, я смотрел! Смотрел! Отличные могилы! Да! Я просто любовался ими. Говорю тебе: лю-бо-вался! Да!

Я вошел, сел. Еще один сюрприз: демократы, то есть Соня и Жоз, демонстративно, я думаю, отсутствовали, как говорят, блистали своим отсутствием, зато тут оказался неожиданный гость. То есть ожиданный, но не очень: кореец Е сидел в углу по-турецки, занимая весь кожаный диван. Он же меня разыскивал, спрашивал у моей жены — я в перископ видал! — но на появление мое здесь почему-то абсолютно не реагировал, даже не повернул головы. Я рвался к нему, но сам же себя одергивал: сиди! Явно не видит он тебя. Похоже, накачался барбитуратами.

Тут вдруг с треском ворвался Ездунов, так с вечера и не протрезвевший, но зато в своей любимой папахе из насмерть испуганного им ягненка. Набросился на телемагната, ухватил его за жилет, стал бить головой об витражи. Витражи с мелодичным звоном осыпались.

— Ах ты фарфоровая твоя душа! — орал Ездунов.

Телемагнат, будто все это его не касалось, продолжал разговаривать по телефону:

— Да-да! Искренне рекомендую. Как друг тебе советую! Могилы прекрасные... Да!

Я тоже, несмотря на трудную ночь и странное утро, чувствовал себя хорошо, легко и остро. Самозаточился во сне.

— ...Все! Будет тебе транш! Давай! — МБЧ бросил трубку так, что она подпрыгнула, и тут же кинулся к бойцам, распихал своими маленькими, но сильными ручками Ездунова с телемагнатом. Брек!

— Все! Могилы твои! — Телемагнат закончил разговор, захлопнул телефончик и спокойно уселся.

Ездунов рухнул на табурет и внезапно икнул.