Очаровательный притворщик

– Мне пора бежать. – Блисс чмокнула старушку в напудренную щеку. – Не жди меня, сегодня я могу задержаться допоздна.

– Быть может, сегодня ты приведешь к нам своего нового кавалера? – предложила Зельда. – Я горю нетерпением с ним познакомиться.

– Он вовсе не кавалер. Он всего лишь мой клиент.

– Да-да, я понимаю! – Многоопытный бабушкин глаз со знанием дела оценил внешний вид внучки. – Знаешь, по-моему, затаскивать в дом предметы антиквариата – довольно пыльная работа. Чего же ради ты так нарядилась?

Блисс оправила на себе коротенькую юбочку, бирюзовый оттенок которой порадовал бы глаз любого художника-импрессиониста. К ней же была тщательно подобрана легкая блуза-безрукавка с V-образным вырезом.

– Вполне подходящий наряд для жары.

– Шелковый?

– Ну да. Шелк ведь дышит. К тому же хорошо отстирывается.

– А! – улыбнулась бабушка. – Ну тогда другое дело.

Однако, засомневалась Блисс, если бабушка так быстро разобралась в истинных мотивах ее поведения, что же может подумать Шейн?

А с какой стати твоя голова вообще забита подобной чепухой? – обругала она себя, устав бороться с непрошеными чувствами, которые приобретали характер навязчивой идеи. В самом деле, с мыслью о Шейне Бруссаре она просыпалась. О нем думала все знойные дни напролет. Его лицо демона-искусителя и неправдоподобно синие глаза, бередя душу, возникали перед ней, когда Блисс отходила ко сну. Да и сон, полный жарких и мучительных грез о Шейне, не приносил ей настоящего отдохновения.

Вот и теперь, захваченная вихрем эмоций, она даже не расслышала серебристый перезвон колокольчика, возвещавший о посетителе. Блисс обернулась. Но странно, впервые за последние месяцы появление этого субъекта не вызвало в ней привычной тошноты и дрожи в коленях. Однако Геркулес, ее верный страж, оказался более злопамятным. Выскочив из плетеной корзинки, он подбежал и, выгнув спину, яростно зашипел на посетителя.

– Здравствуй, Алан. – Новое открытие. Оказывается, теперь она могла произносить его имя без обычной тревоги и внутреннего напряжения. Она вдруг перестала ожидать новых неприятностей.

– Привет, Блисс. – Бросив выразительный взгляд на кота, гость оглядел помещение. – Ничего не скажешь, местечко эксцентричное. Всегда напоминало мне склад реквизита на киностудии. – Взяв со столика затейливый калейдоскоп, он направил его на входную дверь. – Никогда не мог постичь назначения таких вещей.

– Просто забавная безделушка, – холодно ответила Блисс. – К тому же очень красивая.

– Пожалуй. – Он повернул медную трубочку, заставляя цветные стеклышки пересыпаться. – Но мне кажется, люди любят ее за то, что она напоминает им их собственную жизнь. Вечно в призрачном движении и в ожидании столь же призрачных перемен.

– Какова цель этих философствований, Алан?

– Цель? Да, есть кое-какая. Я пришел за бриллиантами, Блисс.

– Какими еще бриллиантами?

– Сразу же признаю: это был милый, остроумный розыгрыш с твоей стороны. Прими мои поздравления. Всегда подозревал, что в этой прелестной головке кое-что есть. Но, думаю, ты уже достаточно натешилась, разыгрывая святую наивность. Блеф окончен, пора выложить карты на стол. Конечно, если тебе не хочется оказаться в каталажке.

– Прости, я что-то плохо соображаю. – Густые медно-рыжие брови сдвинулись в неподдельном замешательстве. – Ничего не поняла, кроме поздравлений.

– Не валяй дурака, Блисс! – Каждая черта его красивого, покрытого здоровым загаром лица неприятно исказилась. А ведь когда-то оно казалось ей таким привлекательным. Сейчас, невольно сравнивая его с наружностью Шейна, она находила лицо Алана чересчур изнеженным и бесхарактерным. – Я признаю, что вел себя непорядочно по отношению к тебе, но…

– Это слишком мягко сказано, Алан. – И вновь Блисс удивило, что она может так спокойно рассуждать о его подлостях. Еще недавно одна только мысль о прежнем супруге могла довести ее буквально до бешенства. – Ты прельстил меня мишурным блеском и склонил к замужеству прежде, чем я вообще успела понять, что происходит. Ты не просто изменял мне, ты открыто пренебрегал мною, ты демонстрировал свою неверность в присутствии своих шикарных великосветских приятелей, перед которыми лебезил. Мало того, ты позволил себе поступок неслыханный по своей низости – присвоил отложенные на черный день сбережения моей бабушки.

– Никто не свят, один лишь Бог, – пробормотал тот. – Но чего ты теперь от меня хочешь? Чтобы я упал на колени и бил себя в грудь, вымаливая прощение?

– Что ж, для начала сошло бы и это. – Блисс не могла удержаться от улыбки, представив щеголеватого и лощеного субъекта в столь невыигрышном виде.

– Проклятие, оставь ты хоть на пять минут свое неуместное безразличие! Оно нас погубит! – нетерпеливо воскликнул Алан, и в его беспокойных глазах показалось что-то похожее на страх. – Разве Зельда не объяснила тебе всю серьезность ситуации?

– Да, она говорила о каком-то ожерелье и поддельных драгоценностях. Но моя голова занята более серьезными вещами. Меня не интересуют твои басни.

– Это не басни! Как ты не понимаешь! Нельзя быть такой легкомысленной! Пойми же, ты – под колпаком!