Очень большие деньги

– Ты, Плющ, и сейчас злоупотребляешь! – с угрозой сказал милицейский капитан. – Злоупотребляешь нашим терпением. Между прочим, ответственные товарищи из Москвы ради тебя ехали. Среди ночи, между прочим! А если ты человеческого обращения не понимаешь, так я тебя сейчас опять в камеру – в наручники, и сиди в таком виде до прибытия следователя!

Детина почесал глаз и опустил плечи. Задор выходил из него с каждой минутой. По-видимому, он сам ужасался тому, что натворил накануне по пьяной лавочке, и особенно тому, что теперь ждало его впереди.

– Ну чего? Я же только спросил, начальник! – убито пробормотал он. – За спрос денег не берут. Я же не отказываюсь.

– Марш тогда в машину! – гаркнул начальник и, повертев головой, распорядился: – И ты, Ганичкин, тоже отправляйся, раз товарищ полковник тебе доверяет. В принципе тут недалеко, и Шамыгин – водитель опытный, враз обернетесь, – доверительно пояснил он Гурову. – Я все понимаю, для вас это важно, но, честно говоря, не верю я этому долдону. Ничего хорошего мы здесь от него не видели. Может, он вообще все это выдумал, чтобы деру дать.

– От нас не сбежишь, – заявил Крячко. – Особенно с похмелья.

– А что касается выдумок, – добавил Гуров, – то у нас выбора-то ведь нет. Пользуемся тем, что предлагают. Что выросло, то выросло.

Они стали садиться в машину. Гуров наотрез отказался занимать переднее сиденье, предоставив его Ганичкину.

– Вы здешние, – сказал он. – Вам путь прокладывать. А мы с товарищем пока пообщаемся, узнаем друг друга поближе.

Опытный водитель Шамыгин, крайне недовольный тем, что в машине с утра несет перегаром, резво газанул с места, основательно встряхнув пассажиров. Видимо, предстоящий маршрут был ему в общих чертах уже известен, потому что он, ни о чем не спрашивая, сразу же выехал за пределы поселка и погнал «УАЗ» по грунтовке мимо каких-то темных зарослей, среди которых гулял сырой ветер.

Гуров попытался разговорить нахохлившегося Плюща, но тот отвечал на вопросы по большей части мычанием и никакой ясности в свою легенду о двух скрывающихся в садах преступниках не внес. Гуров быстро потерял охоту с ним разговаривать и принялся смотреть в окно, с грустью думая о том, что прогноз милицейского капитана почти наверняка сбудется и ничего они в этих садах не найдут, кроме осыпавшейся листвы и мокрой падалицы под старыми яблонями.

Небо начинало понемногу светлеть, но набежавшие со всех сторон тучи делали эти попытки почти незаметными. Складывалось впечатление, что утро наступит еще не скоро. Дождь по-прежнему моросил – вяло, но настойчиво, и все вокруг казалось промокшим и раскисшим. Из-под колес по обочинам разлеталась жидкая грязь.

– Вот тут! – вдруг среди полного молчания провозгласил мрачно Плющ. – Куда гонишь, водила? Тут, говорю! Налево съезжать и там где-то…

Водитель Шамыгин выругался сквозь зубы и вопросительно покосился на Ганичкина. Тот, в свою очередь, обернулся к Гурову.

– Останови, – сказал Гуров.

Шамыгин выругался еще тише, но затормозил. Стало слышно, как дождевая мелочь сыплется на металлическую крышу. Четыре пары глаз разом уставились на Плюща.

– Куда тут налево? – недовольно буркнул Шамыгин. – Ты башкой думаешь? Тут все заросло давно, колючка, доски… В темноте проткнем колесо, что тогда?

– А мне твое колесо до лампочки! – объявил Плющ. – Мне сказано: покажи где. Я и показываю. Здесь я их видел. Метрах в ста. Домишко там деревянный, говенный, конечно, но крыша еще целая. Участок заброшенный, сюда сто лет никто не ходит уже, а они пошли. В костюмчиках, в штиблетах… Меня это сильно тогда зацепило – думаю, что за фраера тут у нас объявились? Притом, что у них с собой сумка была набитая. Мало ли что в этой сумке? Короче, я решил показать им, кто в доме хозяин. А был я тогда чуть выпимши…

– Интересно, когда это ты был не выпимши? – сердито пробормотал Ганичкин. – Ну и что дальше?

– Ну, короче, подгреб я к ним. Просто захожу за ними на участок и вот так, как с вами, говорю. Какие, говорю, у вас есть права на эту землю, господа?

– Налоговый инспектор! – презрительно фыркнул Шамыгин.

– Ну, они, короче, струхнули, – не обращая на него внимания, продолжал Плющ. – Точно тебе говорю, начальник. Я это дело сразу секу, когда у кого-то очко играет. Я на них еще надавил. Соврал, что это мой участок.

– А они что? – спросил Гуров.

– Они спорить не стали, – неожиданно благодушно ответил Плющ. – Они сказали, что претензий на мой участок не имеют, а просто зашли сюда отдохнуть и выпить, и, если я не возражаю, они и меня угостят с большим удовольствием.

– Угостили? – деловито спросил Крячко.

– Ага, угостили, – подтвердил Плющ. – От души, между прочим. У них, между прочим, напитки с собой были, каких я сроду и не видел. Эта еще… как ее… текила, вот! Дернешь ее – так в голове как будто свет зажигается.

– Ну, угостили они тебя, – перебил приятные воспоминания Гуров. – А дальше что было?