Очень большие деньги

– Ладно, хорош! Поговорили! Не упирайся, я тебя понял. За Кенаря извини. Дурная привычка. Больше ни разу не вспомню, обещаю. И вообще, зря ты обижаешься. Я же не обижался, когда ты мне про мои грехи пел. А мне доверяться никому нельзя. Такая у меня сейчас полоса. Ты говоришь, двоих я угробил? Это верно. Но это была самооборона. Промедли я хоть секунду, и разговаривал бы я сейчас с Бугаем, а не с тобой. А больше никаких грехов на мне нет. Но ты прав – не приживаюсь я тут, не идет это дело. Видно, сильно я за эти годы изменился, чужим стал. Только вот вопрос – уйти теперь тоже не так просто. Прежде всего мне от Бабалу с Бугаем избавиться надо.

Степанков угрюмо смотрел на него, непроизвольно сжимая кулаки, но самая сильная вспышка ярости уже прошла. Он постепенно успокаивался и наконец сказал почти нормальным тоном:

– Вот с этого и надо было начинать, а не разборки тут со мной устраивать… Без меня тебе эту проблему не решить, и ты это отлично знаешь. А я тоже по рукам и ногам скован. У меня приказ Чемодана – эти двое должны здесь сгинуть в любом случае, но лучше всего, если их менты кончат. Если удастся их столкнуть, я думаю, твой Бабалу до последней капли крови драться будет, и все получится как надо. Весь вопрос: как это сделать? Чемодан надеется, что ему удастся ментам наживку кинуть. Говорит, что уверен – в течение суток они здесь будут. Вряд ли, говорит, в большом количестве – для этого приказы нужны, согласования всякие. Скорее всего, приедет полковник Гуров со своим дружком – они заводные ребята и вряд ли упустят такой шанс. Конечно, они могут попросить поддержку у здешних ментов, но для нас это не самое страшное. Самое страшное, если твоих дружков возьмут. Им солидный срок будет грозить, скорее всего, пожизненный, и молчать они не будут. Да, честно говоря, если и тебя возьмут, нам тоже крышка. Так что у нас с тобой задача – в игольное ушко пролезть и не поцарапаться.

– Ты Чемодану про меня что сказал?

Степанков пожал плечами:

– Пришлось сказать, что ты здесь, в поселке. А что было делать? Меня за этим послали. Сказал: дом покажу на месте.

– И ведь покажешь! – усмехнулся Глумов. – Куда денешься? Нож тебе к горлу приставят – стриптиз покажешь, не то что дом.

– Допустим, дом я покажу, – согласился Степанков. – Но мы-то с тобой наготове будем. Если к тому времени менты объявятся, постараюсь, чтобы они нас заметили. Пока они с Бугаем тягаться будут, мы в сторонке отсидимся, посмотрим, чья возьмет. Ну а если Бугая будет счастье, то недолгим оно будет. Думаю, возражений не имеется?

– Возражение только одно. Не видел еще ни разу, чтобы в стороне отсидеться можно было. Влезем в это дерьмо по уши, тогда точно мне отсюда никуда не уехать. Ты в какой гостинице остановился?

– В «Морской», – поколебавшись, ответил Степанков. – В двести четырнадцатом. Видишь, я с тобой по-честному.

– Бугай туда должен прийти?

– Туда.

– Тогда сделаем так, – решительно сказал Глумов. – Как только они появляются, ты их сажаешь в машину и везешь туда, куда я тебе укажу. Это недалеко – первый дом у дороги вчера видел? Он пустой. Скажешь, что я там. Остальное уже моя забота.

– Э, так дело не пойдет! – замотал головой Степанков. – Ты их кончишь, а мне что делать? Их опознают в гостинице, скажут, что они ко мне в номер приходили, а я по своему паспорту зарегистрирован… А если тут следом полковник Гуров нагрянет? Ты, может, и смоешься, а меня в этот же день возьмут на дороге.

– А тебе не приходило в голову, что тебя в любом случае возьмут? – спросил Глумов. – Или кончат. Из тебя Чемодан козла отпущения хочет сделать, а ты под его дудку пляшешь. Между тобой и Чемоданом прямой связи нет, вот он тебя и выбрал. В случае чего всегда откреститься можно. А если тебя пристукнут, он не расстроится.

– Может, и так, – сумрачно произнес Степанков. – Только лучшего выхода у меня все равно нет. Мой бизнес легальный, но Чемодан его негласно контролирует. Если он захочет, у меня будут такие неприятности, что сегодняшние покажутся детской забавой. Даже если меня здесь положат, по крайней мере, дети мои будут обеспечены, и им не придется с протянутой рукой ходить.

– А у тебя дети есть? – с интересом спросил Глумов. Это было как-то неожиданно – Кенарь обзавелся потомством, Кенарь – заботливый папаша!

– Есть дети, двое, – подтвердил Степанков. – Старший уже школу кончает. Сейчас, сам знаешь, без бабок никуда, а я не хочу, чтобы мой сын, как мы когда-то, в переулках стволами размахивал. Я хочу, чтобы он престижный институт кончил, чтобы образованный и уважаемый человек был. Чтобы его не спрашивали каждый раз: «А за что вы сидели свой последний срок?» И чтобы он по заграницам не за наркотой ездил, а, например, дипломатом…

– Эка ты куда махнул! – засмеялся Глумов. – Дипломатом! Но вообще ты молодец. Я не ожидал, что ты папашей стал! Мне до тебя как до Луны в этом смысле. Как-то пока не приходило в голову наследником обзавестись. Может, потому что наследства никакого нет?