Очень большое наследство!

– Ничего, угощайтесь квасом. Я тоже выпью.

– Ой! Снова! Наверное, каблук сломался. Подержите, пожалуйста, секунду, я посмотрю, что там? Это новые туфли!

– У вас замечательные туфли! Вы хотите послушать джаз? У меня есть два билета. Правда, мы немножко опоздаем…

– Давайте квас. Ой, это ваш стаканчик? Извините! Я такая рассеянная. Очень вкусный и холодный! У вас есть билеты? Значит, мы попадем на концерт? Зачем же опаздывать? Разве нельзя взять такси?

– Можно. Сейчас я вызову такси.

– Миша! – засмеялась Наташа, – зачем вызывать такси, когда рядом свободная машина стоит, смотрите!

Миша обернулся и увидел машину. Допил квас:

– Какой неприятный привкус, бочкой пахнет. У вас тоже такой квас?

– Нет, что вы! Квас очень вкусный! Поехали? Машина еще стоит.

– Поехали.

Они сели в машину. Таксист сразу поехал. Миша почувствовал головокружение и тошноту, хотел сказать, что надо ехать в Александровку, но язык не слушался его. Мысли путались.

– Откуда он знает, куда ехать? – подумал Миша, – почему не спросил? Почему Наташа так странно смотрит на меня? Все-таки мы с ней вместе! Она такая красивая! Моя Наташа!

Машина слилась с потоком других машин, помчалась по проспекту Ленина по направлению к Сельмашу. По тротуару шли люди. Было много детей. На каждом углу продавались квас и мороженое. В летних кафе под открытым небом собиралась молодежь. Это был обыкновенный летний вечер. Никто не обращал внимания на машину, которая мчалась в потоке других машин по проспекту Ленина.

Филимоновская улица, 12 июня 2019 года

Окна в одной из квартир на девятом этаже были распахнуты настежь, но Алексею Ивановичу было душно. Он нервно ходил из угла в угол и размахивал газетой «Свободное слово». Его жена испуганно смотрела на него, прижимала к себе маленькую дочь. Малышка ничего не понимала, тревожно смотрела то на маму, то на папу, хотела заплакать, но мама целовала ее, гладила по светлым волосам, малышка успокаивалась.

– Алеша! – Люба молитвенно сложила руки у груди, – я тоже скорблю по Игорю Владимировичу, его жизнь оборвалась неожиданно! Но такова судьба. Мы все там будем! Рано или поздно мы все умрем.

– Люба! При чем здесь скорбь? Вспомни о его дочери!

– Я хорошо знаю Надю. Литвинов назначил тебя опекуном Нади. До ее совершеннолетия ты распоряжаешься всем…

– Дудки! Я распоряжаюсь ничем! Это в твоем понимании заботливый отец передает все единственной дочери, а у этого Литвинова все через … Сказал бы через что, но дочь рядом сидит. Люба, уложи ее спать!

– Но еще рано!

– В самый раз! Уложи спать и пригласи тетю Нюру с ней посидеть, мы сейчас поедем вместе с тобой выражать соболезнование.

– Алеша, я ничего не понимаю. Объясни мне, пожалуйста, мы поедем к Наде?

– Зачем она мне нужна! Бесприданница! Литвинов все отписал племяннику, а не дочери! Я же говорю, что у него все через одно место, не как у людей! А к Наде все перейдет, если племянник отправится следом за Литвиновым. Но Артуру туда еще рано. Ему тридцать шесть лет, он преподает в колледже, ведет здоровый образ жизни и собирается дожить до ста лет вместе со своей женой. И сейчас мы с тобой поедем выражать соболезнование Артуру.

– Я не знакома с ним.

– Зато я знаком. Подожди! Где же наш семейный альбом?

– Зачем он тебе? Он здесь, на самой нижней полке. Вот он.

– Мне нужны фотографии со свадьбы Литвинова.

– При чем здесь фотографии свадьбы? Зачем мы собираемся к Артуру, если я с ним даже не знакома? И вообще! Почему ты так разволновался?

– Потому что я опекун Надюши! А в случае смерти Артура все движимое и недвижимое имущество переходит к ней!

– Но у Игоря ничего нет кроме дома и двух машин.

– А счет в Праге на 40 миллионов? У нас дочь растет! Ей учиться надо!

– Подожди, но ведь в прошлом году Литвинов женился. У него молодая жена, разве она не унаследует?

– Ничего она не унаследует по завещанию. Игорь собирался с ней разводиться. Последнее время у них были очень плохие отношения.

– Однако Галя может оспорить завещание.

– Вряд ли. У Гали нет ни мозгов, ни денег, чтобы оспорить завещание мужа. Он ее в завещании не упомянул. К тому же до свадьбы он составил брачный контракт. Можно попытаться оспорить, но Галина вряд ли сможет.

– Собирались развестись… Как странно. Годовщина свадьбы в сентябре. Мы же с тобой на их свадьбе были, ты забыл?

– Разве я могу забыть, как ты отплясывала с Максимом! Сам чуть на развод не подал.

– Максим – это брат Гали, стало быть, уважаемый человек. Он сам меня на танец пригласил.

– Ты танцевала с ним весь вечер!

– Мог бы вызвать Максима на дуэль.

– А если бы он меня убил? Тебе меня не жалко?

– Тебя невозможно убить. Согнешься до самой земли, все стерпишь. Потом поднимешься и сам всех поубиваешь! За это я тебя и люблю, мой дорогой. Почему внезапная кончина Игоря тебя так разволновала? Ты опекун Надюши, прекрасно! Ее доля в наследстве очень мала? Ужасно! И все же, хоть шерсти клок! Довольствуйся тем, что имеешь. Не убивать же теперь Артура. Он тоже был на свадьбе?

– Да, вот он на фотографии.