Очень Большой Лес. Том 2

Глава 18 Ковчег спасения

Савкин прибежал к вечеру и принёс кучу новостей.

Самой интересной из них оказалась информация от учёных-биологов, изучавших останки летающих «динозавров» и шмелей.

– Это не просто насекомые, – сообщил худенький подвижный полковник, не потерявший к своим сорока с лишним детской порывистости и непосредственности. – Это мутанты с мощными генераторами низкочастотных магнитных и ещё каких-то полей. Летающие батарейки! Они запросто могут убить разрядом!

– Даже убить?

– Пусть не убить, но обездвижить способны. Причём эти поля сильно воздействуют на мозги людей.

– Откуда сведения? – поинтересовался Дорохов, собравшийся пораньше лечь спать, так как «заговорщики» хотели рано утром запустить в небо аэростат.

– Мы дружим со всеми начальниками наших лабораторий, – пожал плечами Савкин. – А я человек любопытный. Выпавшие из иномерианы колючки и лианы представляют собой изменённые мутировавшие земные виды.

– Это я уже знаю.

– А летающие «динозавры» – «крокодилы» там, «птеродактили», «летучие мыши» – это биороботы, способные восстанавливаться из более мелких и, как оказалось, живых деталей. Эти организмы представляют собой промежуточную форму жизни – полурастения-полуживотные и имеют аналоги среди некоторых видов насекомых и земноводных.

– Что ещё говорят твои информаторы? Откуда к нам лезут эти твари?

– Пока что среди учёных муссируются две версии. Первая – иномериана уходит не просто в иную вселенную, а в прошлое нашей вселенной, точнее – в прошлое Земли. Версия вторая: это гости из будущего и опять же – из будущего нашей родной планеты.

– Интересное у нас будущее, – хмыкнул Дорохов.

– Вы ещё не знаете, какую гипотезу выдвинул Дионисий Порфирьевич.

– Когда он успел? Я же виделся с ним два часа назад.

– Очень оригинально мыслит ваш приятель. По его идее, иномериана соединила-таки разные вселенные, хотя и очень близкие по физическим параметрам. Вам знакома теория Мультиверса?

– В общих чертах, Дионисий просветил меня. По этой теории Большая Вселенная представляет собой бесконечный континуум вселенных типа нашей и всех возможных комбинаций физических констант. Просто вселенная, которую он называет браной…

– От слова «мембрана».

– …где растёт Большой Лес, является праконструктивом по отношению к нашей, а наша, таким образом, представляет собой сыновнюю брану, отпочковавшуюся от материнской.

– Гипотеза и впрямь экзотична, только вряд ли доказуема.

– Почему? Если нам удастся установить с Большим Лесом прочную связь, получим колоссальный источник информации.

– Дело за малым, – улыбнулся Дорохов. – Найти иномериану, пробраться в материнскую вселенную и наладить контакт с разумным Лесом. Раз плюнуть.

Савкин мигнул, озабоченный размышлением, шутит генерал или говорит серьёзно, слабо улыбнулся.

– Да, это нелегко. У меня с воображением туговато, это даже Павел, мой тринадцатилетний сын, отмечает.

– При чём тут сын?

– Он как-то задал мне три вопроса, на которые я не нашёл ни одного ответа, и Паша назвал меня тугодумом.

– Что же это за вопросы?

– Куда Марк Шагал, кого Бил Гейтс и чем Тадж Махал.

Дорохов засмеялся.

– Креативный у тебя парень, Михаил Васильевич, если в тринадцатилетнем возрасте знает, что такое Тадж-Махал.

– К сожалению, не вся молодёжь нынче креативная. Вы же знаете, как интернет и гаджеты снижают творческие способности пользователей. Мой Пашка, слава богу, не торчит в Сети с утра до ночи. Ну что, Андрей Тарасович, завтра всё по плану?

– Вроде обговорили все варианты. И завтра с нами полетит Сергей Макарович. Человек он опытный, не раз бывал в экстремальных ситуациях, а главное – посещал Большой Лес и знает его повадки.

– Жалко, что кабина маловата, – с огорчением проговорил полковник. – Я тоже полетел бы с вами. Могу сопровождать шар на «вертушке».

– «Вертушки» на такую высоту не поднимаются. Твоя забота – наземные службы. А насчёт полететь – я бы и тебя взял, и лейтенанта Матевосяна, который прожил в Большом Лесу три месяца. Его опыт может пригодиться.

Савкин сунул хозяину палатки руку и убежал.

Дорохов заставил себя ещё раз пройтись по всем пунктам плана, ища его недостатки, хлебнул тёплого чаю и лёг спать.

Аэростат поднялся в стылое февральское небо в начале седьмого, когда лагерь экспедиции ещё не проснулся.

На сей раз подготовились к старту серьёзнее, учтя все выявленные во время первого подъёма проблемы.

Кабину утеплили слоем пузырчатого пластика, хорошо удерживающего тепло, заменили печку на более мощную тепловую пушку, пассажиры обзавелись термопоясами, какими экипировались арктические войска на Крайнем Севере, и серебристый баллон шарльера отправился в путь, управляемый твёрдой рукой пилота Коли Галкина.

На десятикилометровую высоту взобрались за сорок минут, встретив рассвет в воздухе.

Платов превратился в придаток компьютера, объединившего все датчики, счётчики частиц и полевые регистраторы в единую систему. Судя по его раскрасневшемуся лицу, чувствовал себя физик хорошо.