Очень Дикий Запад (СИ)

Легкое прикосновение к плечу Люка выдернуло его из сна, словно он и не спал вовсе, а лишь прикрыл глаза. Первое, что он увидел — сероватое пятно, оказавшееся лицом Тычка. Стряхнув с себя остатки дремы, Люк осмотрелся и, мысленно пересчитав всех присутствующих, слегка удивился отсутствию Кряжа. Саньки неспешно перебирали содержимое своих рюкзаков песочного цвета и общались без слов. За ними интересно наблюдать. Вот один из них уложил в рюкзак флягу с живчиком, или как называли этот напиток в этой самой странной из всех видимых Люком до этого компаний — граппой, и тут же потянулся в сторону свернутых одеял. Тем временем его двойник-напарник принялся затягивать тесьму на горловине с таким видом, словно это он поместил туда емкость с жидкостью. Странная парочка, что еще тут скажешь.

Уловив интерес Люка к этим двоим, Тычок, чуть скривив губу, в усмешке, пояснил:

— Один разум на двоих. И не спрашивай даже о том, как такое возможно. На все подобные вопросы ты получишь от меня, да и от любого другого один ответ — это Стикс, детка.

Лихо подмигнув Люку, он блеснул ровными рядами белоснежных зубов.

В голове шумело, и Люк, доверившись внутреннему голосу, решился спросить:

— Мне не совсем хорошо. Может, граппа меня поправит?

Тычок молча протянул ему флягу. Дождавшись, когда Люк закончит импровизированный завтрак, заметил:

— Пороемся внизу, может, найдем что-нибудь из спиртного и сделаем тебе этого пойла.

Люк не ответил. Откуда в доме священника спиртное? Но поискать не помешает, тем более, как он понял, без граппы не выжить. Да и святой отец мог оказаться человеком запасливым. Вино-то точно должно быть. Как там в библии говорится? Пейте вино, то есть кровь моя?

— Подойди.

Тоска позвал тихо, но Люк его услышал. И даже понял, без перевода. Эти глухие звуки, сплетенные в замысловатые для его разума слова, могли означать только одно — его зовут. Люк решил не ерепениться. Зовут — подойдем, не развалимся. Тем более, чтопослушание на данный момент —это то единственное, чем он мог выказать благодарность и уважение, во всяком случае, без переводчика. Люк направился к зовущему его предводителю группы.Тычок последовал за ним.

Тоска восседал на том же месте, где впервые его увидел Люк. На том же ящике. Он вообще вставал, или так и просидел всю ночь? Сероватый рассвет окрасил оконный проем дымкой, в которой, как по волшебству, пропадали звезды. Одна за другой.

Не дойдя до места всего нескольких шагов, Люк краем глаза заметил, что Тычок сместился в сторону и продолжил путь чуть пригнувшись. Почему? Люк остановился, замерев. Мысли его встрепенулись и понеслись в голове, словно табун лошадей. Вот одна из них отделилась от стада и белым ослепительным пятном вернулась куда-то в самую глубину мозга, растревожив сознание, которое тут же подсказало ответ на вопрос — окно. Тычок своим маневром уходил с видимой траектории, дабы никто не смог засечь его снаружи. Пусть это и маловероятно, учитывая, что под окном не было улицы, и вид открывался на заднюю часть церкви, все равно — полезная привычка, необходимая в этом мире с его фантастическими реалиями. Люк последовал примеру переводчика и проделал те же манипуляции, только с противоположной стороны.

— Может, и не прав был Задорнов, — пробормотал Тычок.

Единственный глаз Тоски уперся в Люка, заставляя того остановиться так и не подойдя вплотную.

— Переводи, — слегка повернув голову в сторону Тычка, сказал он.

Не торопясь, сняв с ремня флягу, Тоска открутил пробку и приложился к горлышку, начав с традиционной процедуры новый день. Переведя дыхание и отерев рот тыльной стороной ладони, заговорил.

— Меня зовут Тоска. Я отец, мать и Господь Бог для тех охламонов, что ходят со мной по одним и тем же дорогам. Каждый попавший в плен к Стиксу, а я считаю, что та жизнь, что уготована нам всем в этом месте,является пленом, забывает свое мирское имя, меняя его на прозвище, коим его одаривает так называемый крестный. Твой крестный в этом мире — Тычок. Но Тычком его зовем только мы, его соратники и братья по оружию. Для всех остальных он Тичер. Учитель, по-вашему, по-чукотски. Саньки — они и в Африке Саньки. Почему — не знаю и знать не хочу. Их все устраивает, а меня, как командира, устраивает все то, что устраивает моих людей. Есть еще Кряж. Производное от слова крест. Перекрестие в оптике, значит. Тычок назвал тебя ДиЗи — Дикий Запад. Если ты хочешь оставаться с нами — прими это, и все. Принять следует еще несколько вещей. Хочешь знать,каких?

— А если не приму такое прозвище?

Тоска на мгновение приподнял плечи и тут же их опустил на место.

— Кто-то другой даст тебе другое прозвище. По имени, что дали тебе родители, тебя никто звать не станет. Это Стикс, — вновь напомнил он нерадивому слушателю. —Это все, что ты хотел знать?

— Нет! — поспешил с ответом Люк.