Очень долгий путь(Из истории хирургии)

Я употребила неосторожное, очень концентрированное слово: непреодолимый. Следует несколько уменьшить его концентрацию: пока непреодолимый. И пожалуй, еще немного разжижить его: кое в чем уже преодоленный.

Для науки нет безнадежных проблем и неразрешимых задач, есть задачи еще не разрешенные, проблемы мучительно трудные. Но в конечном счете наука добьется своего: тем ли путем, иным ли любой изношенный нежизнеспособный орган человеческого тела сможет быть заменен, болезни и страдания отступят, жизнь будет продлена…

Усилий одной только хирургии для этого недостаточно. Пожалуй, в борьбе за пересадку органов хирурги сказали свое предпоследнее слово; им остается только еще больше совершенствовать операционную технику. В борьбе с тканевой несовместимостью на передний край выступают биологи, генетики, иммунологи, биохимики, биофизики и представители других отраслей науки. Им уже удалось обнаружить и даже поименовать трансплантационные антигены; но пока за символом названий содержания нет: химическая структура неизвестна.

Чтобы бороться, надо знать, с кем борешься. Но наука может найти и обходный путь — сумел же Пастер создать противорабическую вакцину, не видя возбудителя бешенства и не зная, что он — вирус. Обходных путей издавна ищут энтузиасты пересадки органов.

Пересаженные от одного животного к другому ткани погибали в течение критического срока двух-трех недель. Они рассасывались, потому что за этот срок в организме реципиента (так называется объект пересадки, в отличие от донора, от которого берут пересаживаемую ткань или орган) накапливалось достаточное количество антител. Находились, правда, ученые, которые вообще сомневались в существовании тканевой несовместимости, они считали, что причины неудач заключаются в недостаточно виртуозной оперативной технике, в инфецированности ран, нестерильности самого трансплантата, в послеоперационных осложнениях различного происхождения. Время показало, что эти ученые ошибались; они и с самого начала были в абсолютном меньшинстве: почти все исследователи считали барьер несовместимости главным, а возможно, и единственным препятствием к успешному развитию трансплантологии.

Нет слов, природа умно и хитро все продумала, создавая иммунитет у всего живого. Но, в конце концов, человек в состоянии перехитрить природу, если когда-то полезные качества становятся с течением времени помехой.

Парабиоз, временный или постоянный, о котором я уже рассказывала в этой главе, — один из обходных путей. Два «сшитых» животных с искусственно созданным единым кровотоком постепенно «приучаются» друг к другу, их индивидуальные различия сглаживаются. Исследователи пытались влиять на защитные силы организма и иначе. М. И. Ефимов одновременно пересаживал крысе кусок крысиной и кусок мышиной кожи, антитела сразу же ринулись на более сильного своего врага — на мышиные антигены; мышиная кожа довольно быстро рассасывалась. Тем временем более близкая крысиная успевала прижить. Пытались усыплять животное-реципиент на то время, когда антитела наиболее активно вырабатываются. Пробовали и другие «хитрости» — все они были направлены на временное подавление защитных сил организма.

Постепенно открывался ряд возможностей для борьбы с несовместимостью: воздействие на центральную нервную систему, управляющую иммунологическими свойствами организма (погружение в сон, искусственное охлаждение, некоторые лекарственные вещества); воздействие на пересаживаемый орган с целью удаления из него специфических тканевых белков, как это научились делать с плазмой крови, отмывая от нее групповые антигены; парабиоз — привыкание одной особи к другой.

И, наконец, еще один, принципиально иной путь — искусственное создание терпимости, или толерантности реципиента. Опыты производились на птицах: новорожденным птенцам вводили смесь клеток селезенки и костного мозга от нескольких десятков птиц того же вида; когда птенцы вырастали, им можно было успешно пересаживать любой трансплантат, взятый у любой птицы, не только из числа тех доноров, от которых брали смесь введенных при рождении клеток.

Все эти эксперименты внесли неоценимый вклад в науку о пересадке органов. Но для лечения человека иммунологическая несовместимость по-прежнему остается препятствием номер один.

Основные «носители» несовместимости, как выяснили ученые, — лимфоциты крови. Это они разрушают пересаженные от донора ткани, как только последние попадают к реципиенту: они набрасываются на чужие антигены как на своего лютого врага, ибо им неведомо, что в данном случае это — друг. Количество лимфоцитов в крови реципиента неуклонно возрастает, соответственно возрастает и количество антител; места соединения между чужой тканью и телом человека, которому она была пересажена, разрушаются, происходит иммунологическое отторжение.