Очень долгое путешествие, или Инь и Ян. Авалон (СИ)

Мы с Иорветом постоянно кочевали между Долиной Понтара, Дол Блатанна и Аэдирном, и всё чаще он задумывался о месте, которое хотел бы назвать своим домом. Мне было проще. Мой дом всегда был там, где были близкие, а сейчас там, где был он. Иорвет же, в отличие от Киарана, не прикипел душой к краснолюдскому Вергену, его не тянуло ни на родину матери — в Ард Дол, ни на родину отца — в Дол Блатанна. Он искал.

На летний Солтыций отправились в Берг Аен Даль — старый эльфийский город на границе Долины Понтара и Дол Блатанна. Город активно восстанавливали эльфы-беженцы с Севера, а покинутую деревню неподалёку на берегу Бланице, притока Дыфни, — там, где Рудные Кряжи сходили в долину — заселили скоя'таэли из бывшего отряда Иорвета. Дол Блатанна не показалась им родной, а отряд за долгие годы стал семьёй. Они дали посёлку имя Фен Эате — Летний Луг. Иорвета позвали почётным гостем на эльфийский праздник летнего солнцестояния, для меня же это был повод увидеть Мону.

Стояла жара. Ранним вечером луг в излучине реки так пах горячим тысячелистником и ромашкой, что казалось, будто в руке должна появиться удочка из орешника, коленки стать разбиты, а метёлки мятлика доставать до пояса. К ночи разожгли костры, эльфы танцевали, пьяные от вина, свободы и лета. Играли музыканты, играл на флейте Иорвет, и я плясала в изменяющих сознание жарких бликах костра среди гибких эльфов, будто среди своих. Иорвет, закончив играть, нашёл меня, и мы танцевали вдвоем, позабыв, что не одни, а потом, разгорячённые, сбежали на реку, где уже слышались смех и плеск. Нашли уединённое место и купались нагишом в полной темноте.

Встретили потом рассвет и побрели по берегу рука об руку вверх по течению. Из утреннего тумана проглядывали отроги гор, река тихо журчала у валунов. За поворотом на противоположном берегу открылась поляна, на которой возвышалась прилепленная к скале деревянная мельница, а стиснутое каменной плотиной русло реки бежало под остановившимся мельничным колесом. То ли нежное утреннее солнце так подсвечивало поляну, то ли дело было в прозрачной берёзовой роще за мельницей или в песчаном пляже ниже плотины под яркими соснами — казалось, что это место, хоть и сонное, ждущее кого-то, создано специально, чтобы с него рисовали открытки из мира волшебных сказок.

Мы перешли по мосту над плотиной, забрались на балкон на втором этаже мельницы. В просвете между соснами проглядывали крыши посёлка скоя'таэлей, над которыми вился дымок. Вправо убегала река, а слева забирались в небо горы. Иорвет набил трубку и закурил.

— Интересно, кому принадлежит эта земля, — задумчиво произнёс он.

— Узнать нетрудно, — ответила я и улыбнулась ему.

Кажется, мы нашли.

***

Дана Меадбх пришла весной. Поговаривали, что проплыла светловолосая Дева над отдохнувшими, избавленными от землепашцев полям Дол Блатанна в цветочном венке, в окружении птиц и зверей, и там, где ступала её нога, зашелестели луга, поднялись из земли сады и буйные леса, полные дичи.

Скоя'таэли из Фен Эате утверждали, что видели Деву Полей у берегов Бланице и в лесах предгорья, а потом дошли слухи из Берг Аен Даля, что Дева побывала и у них. Эльфы ликовали.

Вопрос с владением земли у мельницы решился просто — земля принадлежала короне, и Саския с облегчением отписала её Иорвету в счёт долга по давно невыплаченному вознаграждению.

Год был чудовищным по количеству работы. Саския имела прирожденную финансовую хватку, и, пока Александр занимался военными и рыцарскими делами, мы воротили дела экономические. Ежедневно по полдня я пропадала в прошлом мире, перелопачивая историю, чтобы не наступить на грабли. Долина Понтара превратилась в своеобразный офшор, привлекая деньги и бизнесы со всего Севера, производства Аэдирна получили налоговые льготы и с помощью заградительных пошлин для нильфгаардцев смогли развиваться.

Над планами нового дома мы с Иорветом спорили до хрипоты, и я заранее ужасалась тому, что будет после, но неожиданно стройка двигалась настолько гладко, насколько это вообще возможно в таких делах. Ярпен сосватал артель плотников-краснолюдов «за которых зуб даст», и они не ударили в грязь лицом. Нам повезло: под мельницей, которую починили и временно превратили в лесопилку, обнаружился фундамент старого эльфийского здания в точности нужного нам размера, и единственной настоящей сложностью было доказать краснолюдам, что план дома мы составили в своём уме и в твёрдой памяти, и пресекать все попытки сделать «как положено».

К весне, когда Дана Меадбх прошла по землям эльфов, дом был готов достаточно, чтобы переезжать. После многих месяцев скитаний приземлиться в своём жилище, пусть даже и на полу на матрасе, в пустых комнатах без мебели, казалось верхом счастья. Лесопилку свернули, краснолюды нашли заказы в деревне.

Скоро отгремел Блатхе — эльфийский Беллетэйн. Одним майским вечером мы с Иорветом сидели на веранде. Выдыхали. Нагретые за день доски пахли свежим деревом. Темнело. В реке плюхнула рыбина, снизу в конюшне тихонько заржала Туча и басовитым храпом ей ответил Бинки.