Очень долгое путешествие, или Инь и Ян. Авалон (СИ)

Иорвета прижали щекой к полу, и по блестящему паркету к его лицу подбиралась растекающаяся от Эдвара лужа крови. По знаку Дэвина один из стражников кивнул и скрылся из кабинета. Меня охватила дикая, пронзительная ненависть к этой женщине — она одна, одна была виновата в том, что Исенгрим стоял на коленях, а не играл в шахматы в Драконовых горах, она была виновата в том, что Иорвет пришёл сюда умирать. Только она одна.

Из библиотеки донеслись возбужденные голоса и, расталкивая охранников, в кабинет влетел высокий эльф, явно только что выпрыгнувший из постели — в мятой шёлковой пижаме, без украшений и босиком. Грудь жгло не то ненавистью, не то медальоном, болели переносица и выкрученные суставы рук, и несмотря на это, мутно и отстранённо, я удивилась снова — собранные в длинную косу волосы этого эльфа тоже были белоснежными.

— Что происходит? — крикнул он. — Я услышал звон, дворец кишит стражей!

Он замолк при виде Исенгрима, подошёл ближе и отпрянул, заметив лежащее в луже крови тело Эдвара.

— Что происходит, Энид? — почти шёпотом переспросил он.

— Попытка убийства королевы, Филавандрель. Их взяли с поличным, — холодно ответила Францеска и царственно махнула рукой на труп Эдвара. — И государственная измена, которая, как ты знаешь, карается немедленной смертью.

В полумраке рассвета я увидела, как из-за спины Филавандреля выглядывает одетая в платье цвета лимона женщина с длинными, огненно-красными волосами.

— Здравствуй, Ида, — сказал ей Исенгрим и получил тычок ногой в бок.

Чародейка Ида Эмеан — Знающая, советница королевы Дол Блатанна — едва заметно улыбнулась в ответ.

— Исенгрим, это правда? — Филавандрель шагнул к нему.

— Конечно же нет, — усмехнулся Исенгрим, и на его покорёженном лице усмешка выглядела страшной. — Мы не хотим убийства, мы хотим суда.

Он смотрел в глаза Францеске, и мне показалось, что по её нежному лицу пробежала тень страха, но тотчас она совладала с собой.

— Ты получишь суд. Я буду судить вас лично, — сказала она.

Иорвет стоял на коленях в шаге от меня, мы переглянулись и придвинулись друг к другу. Наши знаки — последний шанс, будто бы мысленно сказал он мне. Пока не поздно. Дэвин заметил движение и, склонившись, ударил Иорвета в челюсть. Вернувшийся стражник закопошился за моей спиной, меняя наручники на двимерит. Ида неслышно скользнула к окну.

— Рассвет пришёл, — прошелестел её голос. С отрешённой улыбкой она обернулась и, как дирижёр, взмахнула рукой: — Сейчас.

Ударил колокол.

Чистый мощный звук заполнил пространство дворца, завибрировали оконные стекла, задрожали статуэтки на камине.

— Cerbin, — сказала Ида так же безучастно, глядя на двор. — На мосту толпа. Ворота открыты.

— Что?! — с Францески в миг слетела вся царственность, и она бросилась к окну. — Дэвин!

Исенгрим хрипло рассмеялся.

— Тебе не уйти от суда, Энид, — сказал он.

Францеска развернулась к подошедшему Дэвину и с размаха влепила ему пощёчину. На щеке остались алые полосы от ногтей.

— Твои бездельники должны были защищать ворота и колокольню, а не болтаться у спальни дамы, которая может защитить себя сама! — взвизгнула она.

— Основные силы охраняли дворец, — отчеканил он. — Мы предполагали…

Францеска повела рукой у его лица, и царапины затянулись. Дэвин прижался щекой к её ладони, словно ласкающийся кот.

— Иди и исправь, — сказала она нежно, но её огромные небесные глаза были холодны, как льдины.

Звон колокола раздался вновь, он пробирал до костей, гудел в мозгу. Дэвин развернулся на каблуках, отдал команды и с частью охраны исчез за дверями в библиотеку.

— Они уже на площади, Энид, — проговорила рыжеволосая Ида. — Твой народ на площади.

Францеска выглянула в окно и выругалась.

— Почему ты боишься собрания эльфов, Маргаритка? — мягко спросил Филавандрель. — Ты же уверена, что права. Они любят тебя.

Поморщившись, она повела плечами.

— Этих двоих выволочь на крыльцо, — приказала она, показав на меня и Иорвета. — Они обвиняются в покушении на убийство королевы. Сделайте так, чтобы они не причинили хлопот, но были в сознании. А этого, — взмах руки на Исенгрима, — в камеру для допросов, и чтобы по пути его никто не узнал!

Колокол ударил в третий раз. Францеска приложила тонкие пальцы к вискам:

— И займитесь звонарём!

На голову мне набросили наволочку. Стало темно. Ветивер и лаванда — для спокойного сна. На затылок обрушился удар.

ДОЛ БЛАТАННА. Авалон