Очень долгое путешествие, или Инь и Ян (СИ)

— Последняя почта! Последняя почта! — прыщавый паренёк с явно недавно сломавшимся голосом пытался перекричать гул таверны. Открыв пухлую сумку, он доставал конверты и пакеты.

Сегодня Верген окончательно закрыл ворота, связи с большой землёй больше не будет до конца сражения. Почтарик переходил от одной группы посетителей к другой и вручал посылки и письма. Я вернулась к вину и уже позабыла о нём, когда в мою сторону стали тыкать пальцами, и юный почтальон подошёл к нашему столу.

— Ведьмачке письмо, тут так написано.

Протянув монету, я взяла из его рук конверт. Мона перегнулась через стол.

— От «Э», от кого же это, Яна? — изнывая от любопытства, спросила она. — А, я понимаю…

Мои руки задрожали. Мона засмеялась и переглянулась с Шани. Я поднялась из-за стола, мне срочно нужен был свежий воздух и тишина.

Снаружи было темно, на высоком небе ярко переливались звёзды. Устроившись на лавке у мутной масляной лампы, для начала неверными пальцами я достала из пояса эликсиры — мне хотелось прочитать письмо Эскеля на трезвую голову. Фыркнула от горечи, взяла конверт. Он был запечатан сургучом, аккуратным почерком Эскеля был выведен адрес — Верген.

Я ещё покрутила письмо в руках, не решаясь открыть. Наконец, сломала печать и достала узкий лист бумаги:

Яна, прошло больше месяца с тех пор, как ты уехала. Весемир проводил Геральта до Белого Сада и вернулся в Каэр Морхен. У Ламберта сезонное разлитие желчи, находиться с ним в одном пространстве совершенно невозможно. Пишу тебе в дороге, большаки ждут. Заказов много, как и обычно после зимы.

И знаешь что… Что я ни делаю: убиваю утопцев на болоте, выслеживаю василиска, сижу в таверне или отмокаю в бадье, я думаю о тебе. Особенно в бадье.

Я скучаю по тебе, ведьмачка.

Э.

На глаза навернулись слёзы, я мяла письмо в руках. Дверь в таверну скрипнула, и на пороге появился Иорвет. Оглядевшись, тихо подошёл и присел рядом. Он молчал, я же судорожно пыталась сдержать слёзы. Эльф внимательно посмотрел на меня, перевёл взгляд на письмо, которое я крутила в пальцах.

— Всё в порядке? — тихо спросил он.

Губы мои задрожали.

— Да. Просто… Просто я очень хочу домой, в Каэр Морхен.

Иорвет опять посмотрел на письмо, потом перевёл взгляд на камень мостовой, размышляя о чём-то. Кивнул и, будто придя к какому-то решению, поднялся и снова исчез за дверью таверны.

Я медленно сложила письмо и разрыдалась.

ВЕРГЕН. Глава 30. Волей или неволей стоять

Утром со стороны восточных ворот на горизонте показалась пыльная туча, которая неотвратимо приближалась. В Вергене забил колокол — надрывно и звонко, оповещая о начале битвы. Оставшиеся в городе женщины и дети спешно прощались с семьями и уходили в городскую шахту, переоборудованную в убежище. За ними закрыли дубовые двери, замаскировали, задвинув телегами и палатками торговцев.

К вечеру, как и предполагали, нильфгаардское войско свернуло с восточной дороги в сторону бывшего лагеря Хенсельта.

Мы стояли на стене у западных ворот, Иорвет ждал разведчиков. Тишина расползалась липким душным облаком, желудок скручивало, в ногах то и дело возникала слабость. Мои спутники совершенно не обнаруживали волнения, спокойно вглядываясь в подсвеченную закатом дорогу. Я дышала, лишь бы не выдать себя. Наконец, появились скоя'таэли, и со стены им скинули верёвочную лестницу. Анару с парой незнакомых мне эльфов подошли.

— Говори, — нетерпеливо обратилась к нему Саския.

— Они встали двумя лагерями. Пять тысяч, как и у Хенсельта, в его бывшем лагере, и остальные четыре, кто не влез, неподалеку, ближе к восточной дороге, — Анару смотрел на Иорвета.

Губы командира скоя'таэлей тронула улыбка.

— Значит, до нас добралось даже меньше, чем мы ожидали, отлично. Что с осадными орудиями?

— Мы насчитали по десятку баллист и требушетов.

— Яна, — Саския повернулась ко мне. — Когда будут первые взрывы?

Я пожала плечами.

— Это зависит от них, они же сами себя взорвут. Анару, в лагере уже зажгли костры?

— Начали, да, — Анару вопросительно посмотрел на меня.

— Значит, где-то через пару часов. Огнепроводные шнуры начинаются в кострищах.

Саския хлопнула меня по плечу.

— Остаётся только ждать. В любом случае они выступят на рассвете. Ярпен! Собирай народ!

***

Аэдирнская Дева, облачённая в сверкающие доспехи, стояла на дощатом кузове повозки, уперев кулаки в крутые бёдра, и осматривала вергенскую площадь, под завязку забитую её войсками. Люди, эльфы, краснолюды теснились на площади, толпились на крутых улочках, откуда было видно их предводительницу, смотрели со стен. По войску, как рябь, ходил невнятный гул, бойцы переглядывались, неуверенность и тяжкие ожидания витали в воздухе.

— Грабители мира, нильфгаардцы, когда им не стало хватать земель для опустошения, пришли к нам, — в тишине зазвенел голос Саскии. — Уже некуда нам деться, волей или неволей надо стоять! Мы окружены, это упрощает проблему!

По войску прошёл смешок. Аэдирнская Дева широко улыбнулась и вскинула голову.