Очень древнее Зло

— Здесь что-то произошло, — она слышит свой голос со стороны. И видит тоже. Не себя, нет. Сад. Кусты. Тонкие гибкие ветви и золотые листья. Плющ? С белыми листьями. Красиво, будто снегом дом укрыло. И алыми мазками выделяются цветы.

Пахнет.

Летом. Солнцем.

Девушка в длинном платье сидит у пруда. Он вовсе не черный. Вода прозрачна, и видна мозаика на дне. Синие волны. Красные рыбки. И желтые тоже. Живые рыбы плавают, лениво шевеля плавниками. И поднимаются к поверхности тонкие стебли водяных лилий.

Красиво.

И девушка красива. Точеная, хрупкая… платье не скрывает этой хрупкости. Да она вовсе голой кажется. Смотреть стыдно. Но Летиция смотрит.

Выбора у нее нет.

— Ты пришел! — девушка отрывает взгляд от водяной глади и поворачивается навстречу юноше, который тоже прекрасен, столь прекрасен, что это просто-таки невозможно.

Он же смеется и подхватывает её на руки.

— Ждала?

— Конечно.

— Я говорил с отцом. И он не против, — глаза юноши сияют. И Летиции больно. Она знает, что эти двое скоро умрут. — Завтра он придет к твоему.

— И он тоже будет не против.

Девушка захлопала в ладоши, и тонкие браслеты на её запястьях зазвенели.

— Как я рада…

Нехорошо подсматривать за чужими поцелуями. Летиция отвернулась бы, если бы могла. Но она не может, и просто сглатывает вязкую слюну.

— Ты идешь на праздник? На площади обещали…

Это похоже на цветок. Огромный цветок огня, что поднимается где-то далеко, но Летиция чувствует жар его. А эти двое… они даже испугаться не успели.

Они умерли быстро.

Повезло.

Но… почему не ушли?

— Эй, — что-то полилось на лицо. — Ты как?

Как, как… мокро, гадко и домой хочется. Но Летиция только вяло руку выставила, пытаясь как-то спрятаться от воды.

— Живая, — сказала Брунгильда. — Видение.

— Да.

— Кто-то умер?

— Все умерли, — Летиция кое-как поднялась и потрогала волосы. Мокрые. И грязные. Если она так и дальше будет проваливаться в видения, то этак и вовсе голову расшибет. А это нехорошо. Голову ей было жаль.

— Это я заметила, — Брунгильда глядела с сомнением. — А хотят-то они чего?

— Хотят?

Мертвые не то, чтобы вовсе не имели желаний. Скорее уж их желания были просты. В основном им нужна была справедливость.

А тут?

Какая может быть справедливость?

Это убийцу можно к суду привлечь. А демона?

То-то и оно.

— Ты ртом дыши, и глубоко.

Летиция хотела было огрызнуться, что сама знает, что ей делать. А потом… потом просто кивнула. Нельзя поддаваться злости.

И с ответом нашлась.

— Не знаю.

— У нас на Островах в духов верят, — Брунгильда села рядом. И вовсе не потому, что места не хватало. Как раз-то места было с достатком. Опасалась, что Летиция сама того… опять в обморок? Со стороны, должно быть, это на обморок и похоже. — Однако старики говорят, что ежели душа тут задерживается, стало быть, что-то ей надо. Скажем, закопал кто клад и помер, не успевши детям рассказать. Или вот убили кого, а убийцу не нашли. Или мать, которая в родах отошла, частенько задерживается, чтоб за детьми приглядеть. Потому никто не рискнет сироту обидеть. На земле духи не сильно-то на что способные, а вот на море всякое случается.

Эта мысль была не то, чтобы нова, но…

А и вправду, почему Летиция это все видит? Раньше она не больно задумывалась. Дар такой и все. Но… почему?

— Попробуй позвать их, — предложила Брунгильда.

— Сейчас?

— Можно и потом, но все одно делать нечего.

И все повернулись к дому.

— Эй, — крикнула Мудрослава, которая явно нервничала. — Вы там как?

— Как, как, как… — отозвалось эхо с другой стороны.

— Мально… — голос донесся из дома.

— Нормально, — перевела Брунгильда. — Сейчас посидим и подымемся. А ты подумай, добре?

Летиция и подумала.

Потом опять подумала. И еще раз. Но ничего-то в голову не приходило. Звать? Как звать? Раньше она никого не спрашивала, если напрямую. И трупы имелись. Прикоснись к трупу, вот тебе и связь. А тут что делать?

Сосредоточиться.

Еще когда наставник говорил, что сосредоточенность на деле — залог успеха.

И все-таки жаль, если Летиция погибнет, так с ним и не повидавшись. Но эту мысль она тоже решительно отодвинула в сторону. Итак… девушка. Летиция запомнила её хорошо. И теперь представила. Узкое лицо. Тонкие черты. Нос с небольшою горбинкой. Пухлые губы. Красками в Империи или не пользовались, или девушка была для того слишком юна.

— Не пользовались, — прошелестело над самым ухом. И Летиции пришлось собрать всю силу воли, чтобы не вскрикнуть. — Слышишь?

— Слышу.

— Ты с кем… — Мудрослава, заговоривши было, смолкла. Или сама сообразила, или Брунгильда, прижавшая к губам палец, подсказала.

Пускай.

— Как тебя зовут?

— Эония. Эония из рода Нахияр.

Красивое имя.

— Спасибо.

Выходит, её слышат, даже когда Летиция вслух не говорит.

— Да. Ты очень сильна. Когда-то отец гордился моей силой, а я могла различать лишь тени духов… а ты видишь.

Не совсем. Не видит. Скорее уж ощущает. Хотя… если осторожно, вбок.

— Ты умерла, — сказала Летиция. — Давно. Мне жаль.

— Мне тоже. Я собиралась замуж.

— Я видела.

— И он умер. Но не ушел. Он остался со мной, — тихий вздох. — Только…