И вот, всё, что мне необходимо теперь было делать, вся моя миссия престала передо мной, как раньше я мог наблюдать лишь пространство вокруг себя. Я стал убийственно спокойным, высокая степень концентрации давалась мне легко, без усилий, как нечто само собой разумеющееся. В какой-то момент мне показалось, что я уже собой не управляю, но что-то внутри меня навязывает мне свою волю и управляет мной. Но это было не так. Просто принимаемые решения заходились колоссальным количеством мыслей и аргументаций, которые непривычно были удерживаемы и осознаваемы в один момент. То, вдруг, привычный ход мысли раздвоился, а затем и растроился – и три потока мышления стали обслуживать каждую ситуацию, выдавая всякий раз свою победоносную мысль. Только что мне пришло знание, путём логического вычисления, а следом и прозрение, где моя дочь, и как я спасу её, и с ней многих других девочек и мальчиков, уготовленных на убой нашей аристократии. Я знал - моя семья будет в земле Счастья. Многое я стал способен вычислить, бесконечное разнообразие событий узреть; всякая географическая точка или человек, помыслимые мной, тут же обрастали сетью причинно-следственных связей с различными объектами и явлениями в пространстве и времени, но я ни где не находил своей смерти - вопрос, который на фоне происходящего тут же меня взволновал, в своём единственном числе оставался без ответа. Я знаю, что погибну; логично, что если я буду двигаться и двигаться в этом своём направлении, смерть станет моим конечным пунктом назначения, но знать это неконструктивно, поэтому, наверно, я не могу это «увидеть» - где, как. Таково теперь стало чудовищное свойство моей новой натуры.
Итак, чтобы потомкам потом разобраться, что да почему произойдёт, начиная с сегодняшнего дня, а предшественникам, вдруг, выпала бы возможность всё это предотвратить, - ибо лучше второе, - обо всём этом должны узнать многие, а уже потом…
Я сел за компьютер, и сначала не быстро, как умел до этого, но, постепенно убыстряя и убыстряя темп набора текста, описал всё, что меня привело сюда. Начав с описания ситуации в наших Соединённых Штатах Европы, заканчиваю тем, что произошло со мной тут, в этом заброшенном детском саду, у границы земель аквапофагов. На описание всего у меня ушло пятьдесят восемь часов, тринадцать минут и, когда я пишу это, восемь секунд.
Сейчас, пока буду перекусывать, перечитаю всё, что написал, и допишу, если ещё что-то понадобиться, или если что-то упустил: или в конце, или в начале (единственное, что решаю дописать, перечитывая, дойдя до этого места, и именно в этом месте, и именно в скобках, так это то, что сейчас чётко знаю, что потенциал моего мозга возрос в два раза, и процесс развития уже затормаживается – но и этого уже достаточно). А когда допишу, разошлю это электронным письмом на сотни тысяч адресов, куда только смогу. А потом…
А потом, сейчас, я выйду из своего убежища и отправлюсь на встречу той дюжине автоматчиков, которые всё приближаются и приближаются. Они идут за мной. А после них отправлюсь в самое пекло, потому что если никто не решится стрелять в меня с расстояния (пока), мне ничто не угрожает, а в будущем, надеюсь, я смогу видеть полёт пули. И, наконец.
Может где-то сейчас и взрастает Зло, которое меня остановит, но пока - я Добро, которое будет уничтожать Зло. Я отправляюсь, чтобы бороться, чтобы освобождать, чтобы наказывать, и побеждать, потому что я – солдат.