Очень холодная война

- Наш противник - не русские, - тихо отвечает Мехмет, - а то, как они выбирают себе союзников. Мнится им, будто они неверные безбожники, но по делам их узнаем мы их - ледяная тень Лэнга накрыла их, и в руках их - орудия, что описаны в книге Китаб Аль-Азиф. У нас есть доказательство того, что они нарушили Дрезденское соглашение. Проклятые и нечистые бродят ночами по мёрзлым ущельям Гималаев, забирая всех на своём пути. Станете ли вы и дальше затыкать свои уши, пока русские, в заблуждении своём, считают, что власть их над этими силами зла полна и безгранична? Врата открываются повсюду, как и было предсказано. На прошлой неделе наш F-14C с фотокамерой пролетел в такие врата. И лётчик, и стрелок сейчас в раю, но мы заглянули в ад, и подтверждением тому - плёнка и показания радаров.

Иранский посол ледяным взглядом смотрит на шумного дурня из посольства.

- Передайте послу, что мы объявили о намерении вести с Моссадом переговоры, целью которых является приобретение того, что производится на заводе в Димоне, в пустыне Негев. Мы готовы забыть прошлые распри, ибо сейчас над нами нависла угроза дня нынешнего. Они готовы услышать наши доводы, пусть даже вы не готовы. Его святейшество Аятолла лично объявил, что всякий воин, пронесший ядерное оружие в логово пожирателя душ, обретёт рай. С приспешниками древней нечисти на этой Земле будет покончено, доктор Хамилтон, пусть даже нам придётся вколачивать ядерные бомбы им в глотки собственными руками.

Бассейн

- Мистер Йоргенсен, когда именно вам стало известно, что правительство Ирана угрожает нарушить резолюцию ООН №216 и протокол к Женевскому Соглашению 1956 года о нераспространении ядерного оружия?

Под палящим светом ламп Роджера пробирает пот, сердце бьётся быстрее.

- Я не совсем понимаю вопрос, сэр.

- Вам был задан прямой вопрос. В каком именно слове непонятно? Повторю ещё раз, медленно: когда вам стало известно, что правительство Ирана угрожает нарушить резолюцию №216 и протокол к Женевскому Соглашению 1956 года о нераспространении ядерного оружия?

Роджер мотает головой. Это как дурной сон, а вокруг неистово гудят невидимые насекомые.

- Сэр, у меня нет прямых связей с правительством Ирана. Всё, что мне известно - я передавал сообщения некоему Мехмету, который, как мне сказали, что-то знал о ситуации с нашими заложниками в Бейруте. Насколько я понимаю, полковник вёл тайные переговоры либо с этим господином, либо с теми, кто его поддерживает, уже довольно долго - пару лет. Мехмет упоминал о неких людях в администрации Ирана, но я не могу знать точно, говорил ли он правду, а никаких дипломатических верительных грамот я не видел.

Напротив него сидят его инквизиторы - конгрессмены в тёмных костюмах, словно учителя, перед которыми на ковре стоит нерадивый ученик. Проблема в том, что эти учителя могут отправить его на суд, а оттуда - в тюрьму на очень долгий срок. Тогда Джейсон вырастет с голосом в трубке вместо отца. Голос в трубке не отведёт его на авиашоу, на футбол и на прочие этапы взросления. Конгрессмены негромко переговариваются, обдумывая очередной ход допроса. Роджер нервозно ёрзает в кресле. Слушанье закрытое, кинокамера здесь - на службе архива конгресса. Стая голодных демократов почуяла кровь республиканцев в воде.

Конгрессмен в середине поднимает взгляд на Роджера.

- Стойте. Откуда вы узнали про этого Мехмета? Кто сказал вам пойти на встречу с ним и кто рассказал, что он из себя представляет?

- Как всегда, пришла служебная записка от Фоун, - сглотнув, начинает Роджер. - Адмиралу Пойндекстеру нужен был человек на месте, чтобы пообщаться с этим Мехметом. По сути, связной, который уже в курсе дела. Полковник Норт завизировал эту записку, а деньги на поездку сказал взять из фонда для непредвиденных расходов. - Наверное, этого говорить не стоило - два конгрессмена, склонившись, шепчутся о чём-то, затем помощник одного из них почтительно подходит за запиской и убегает на всех парах. - Мне сказали, что Мехмет - посредник, - добавляет Роджер. - Посредник, чтобы разрешить всю эту ситуацию с заложниками в Бейруте.

- Посредник, - задавший вопрос конгрессмен с недоверием смотрит на Роджера.

Мужчина слева от него - древний старик, седой, как лунь, с пигментными пятнами на носу крючком, веки обвисли - одобрительно ухмыляется.

- Ага. Такой же, как Гитлер - дипломат. "Ещё одна территориальная претензия", - он оглядывается вокруг. - Кто-нибудь ещё это помнит? - с грустью в голосе спрашивает старый конгрессмен.

- Нет, сэр, - очень серьёзным тоном отвечает Роджер.

Тот, кто ведёт допрос, фыркает.

- Что именно Мехмет сказал вам по поводу того, что собирается сделать Иран?

Роджер некоторое время обдумывает ответ.