Очень хорошая ассистентка очень плохого босса

— Лад, ну ты чего? Не обижайся, — говорит он, едва сдерживая смех, и тянется, чтобы погладить меня по ноге. — Просто смотри, какой парадокс получается: ты выходишь замуж из-за квартиры за человека, который может запросто проиграть виллу на Ибице, а уж подарить тебе квартиру ему вообще не составит труда.

— Не надо мне таких подарков, — бурчу.

Хотя и правда смешно выходит. Бедная Настька вынуждена идти на жертвы ради того, чтобы просочиться в столицу, а мне ещё целый год эта квартира не понадобится. Я же буду вынуждена жить у Гордея.

— Да ты просто зацени иронию судьбы.

Вздыхаю грустно. Заценила.

— Да я не обижаюсь, просто у нас с тобой все не как у людей. Серьёзные вещи превратились в балаган. Мне не по себе.

Признаюсь — и легче становится, тем более Варвин не смеётся больше. Лицо его приобретает сосредоточенный вид.

— Ты права, Лад. Но знаешь, что странно?

— Что?

— Я ведь, по сути, бежал от женитьбы на Мирославе и тут же встрял в женитьбу на тебе, но при этом у меня нет чувства, что я загнан в ловушку. Я не боюсь будущей свадьбы, и у меня не возникает желания избежать её любой ценой. Из этого рождается надежда, что все будет хорошо.

Я не отвечаю, потому что не понимаю, что он имеет в виду. Верить в то, что Гордей надеется на крепкий брак, страшно. Вот так размечтаюсь, а окажется, что он про другое. Про выигрыш, допустим. Ладно, не буду забегать вперёд. Пусть все идёт своим чередом.

Глава 40

Разговор как-то затухает, потому что дорога слишком быстро заканчивается. Я вижу пригород, родные места и начинаю волноваться.

Нас ждут у деда, но я специально просила всю родню не созывать, потому что нам улетать. Не до посиделок. Пообедаем в узком кругу, но я всё равно нервничаю.

Из-за отсутствия гостей большая машина Гордея свободно помещается на парковке. Открываем двери под зоркими взглядами мамы, папы, сестры и деда — главы клана Лебедевых. Выходим. Я выпускаю Шелли, а Гордей достаёт подарки. Маме — цветы, сестре — модную страшную игрушку, отцу с дедом — коллекционный коньяк. Сам, между прочим, все купил. У меня бы язык не повернулся о таком напоминать.

— Ну, здравствуйте, молодёжь. Проходите в дом, коль не шутите, — говорит дед после всеобщих представлений и вручения презентов.

Мои смотрят на Гордея настороженно. Никто распахивать ему объятья не спешит. Ну разве что сестра. Та за своего монстра душу продать готова.

Стол накрыт, как в лучших ресторанах. Даже Мира Пунш не придерётся. Но мне кусок в горло не лезет.

За обедом идут расспросы: как познакомились? давно ли? куда так спешим со свадьбой? Мама подозрительно на меня косится и наблюдает, что я ем и в каком количестве. Варвин держится молодцом. Прямо гордость за него берет. Не лебезит, не заигрывает. Отвечает на вопросы серьёзно и деловито. Про меня тоже не забывает. То морса в стакан подольет, то салата на тарелку подложит. На мой взгляд, мы идеальная пара! Но деду с отцом этого, конечно же, мало. Они выводят Гордея на мужской разговор. Знала, что так будет! Макарку тоже водили. Но всё равно волнуюсь. А тут ещё и мама.

— Лад, а по Сеньке ли шапка? Парень-то совсем не простой, — говорит она, заглядывая мне в глаза. — Ещё и работаете вместе. Не дело это. Я бы тебе уволиться и другую работу поискать советовала.

Ох, мама. Это ты ещё не знаешь, насколько права и кем именно работает Гордей. Фамилию его я умалчиваю. Всему свое время.

— Ну а я чем плоха? — делаю вид, что обижаюсь. — Умная, не уродина, образованная, не гулящая, с приданым.

— Так-то оно так, — вздыхает мама. — Но у Гордея твоего часы как моя машина стоят. Ему твоё приданое как слону дробина.

— Мам, ну чего ты все к деньгам сводишь? — возмущаюсь. — А любовь как же?

— Такие, как Гордей, обычно на себе подобных женятся, а если женятся на других, не своего круга — значит идут наперекор семье. Как его родители к известию отнеслись?

О нет! Опять врать? Лучше я просто опущу историю знакомства с будущими свёкрами и уйду от ответа. Скорее бы Гордей вернулся с пыток!

— Он взрослый мужчина, мам. Сам своей жизнью распоряжаться. У них в семье это уважают.

— И у нас уважают! — заверяет мама горячо. — Просто я тебе желаю счастья. А Гордей... Он как звезда. Слишком сияющий. Я боюсь, что ты не выдержишь его блеска.

— Ну, спасибо, мам, — теперь уже вполне натурально обижаюсь. — То есть я серая мышь, по-твоему, и Гордея недостойна?

На самом деле у меня имеются точно такие же такие опасения, но когда тебе про них говорит мама, а для неё ты вроде как должна быть лучше всех, становится неприятно.

— Лад, ну ты чего такая колючая? Ты не беременная?

Да сколько можно?! Они все сговорились?! Встаю из-за стола.

— Нет, мама, нет. Я знакома со средствами контрацепции!

— И это хорошо! — раздаётся от двери папин голос. — С детьми не спешите. Поживите для себя с годок.

Ужас, а не обед. Еле дожидаюсь отъезда и в машину аж залетаю, а не сажусь. Машу родственникам рукой на прощание, а когда покидаем двор, откидываюсь на спинку сидения с огромным облегчением. Даже какую-то эйфорию чувствую.

Слава богу! Одно из испытаний позади! И уже сегодня я увижу море!