В один миг он оказался рядом со мной, продолжая что-то мне доказывать. Его горячие пальцы впились в мои плечи, но, прежде чем я почувствовала боль, меня утянуло в очередное видение.
Я распахнула глаза, а на губах все еще ощущался мерзостный привкус желчи, крови и поцелуя. Сквозь пелену шока ко мне как-то не сразу, толчками пробилась обжигающая боль в плечах.
Я сфокусировала взгляд на что-то доказывающем мне Кельтаре, не на том, из видения, а другом, что заявился ко мне в замок и нанял меня на работу. Его слова не доходили до меня, но полубезумный взгляд и горячие пальцы, по-прежнему стискивающие мои плечи, напомнили мне, где я все-таки нахожусь.
– ВОН, – отчеканила я звенящим от напряжения голосом.
Кельтар прервался на полуслове, кажется, озадаченный моим тоном. Но отпускать меня не спешил, и я, не выдержав, сорвалась на крик.
– Я СКАЗАЛА ВОН!!! – завизжала я, сбрасывая его руки со своих плеч. – ВОН ОТСЮДА, И НЕ СМЕЙ МНЕ МЕШАТЬ!!!
Меня колотила крупная дрожь, а в груди что-то сдавило. Я, задыхаясь, отпихнула застывшего демона от себя. Внутри полыхнуло сильной, на грани боли, вспышкой, и Кельтар пробкой вылетел из лаборатории, с глухим треском проломив дверь на кухню.
– ЧТОБ ДО УТРА МНЕ НА ГЛАЗА НЕ ПОКАЗЫВАЛСЯ! – истерично проорала я, захлопывая дверь в лабораторию и закрывая ее на все засовы.
Закончив баррикадироваться, я без сил сползла на пол и, обхватив себя руками, попыталась унять бившую меня дрожь.
– Безумие, это полное безумие, – шептала я дрожащими губами, не в силах справиться с потрясением.
Это видение… Оно было таким же, как то, с князем. Четкое, определенное, яркое и такое настоящее. Слишком настоящее для видения. И, что куда страшнее, полностью выбивающее меня из колеи…
Что же, черт возьми, со мной творится?
5 глава
Напарники
— Даааа, необыкновенная тебе девушка попалась.
— А обыкновенные сейчас никому не нужны!… но эта точно с придурью.
Разговор двух приятелей
В себя я пришла лишь четверть часа спустя. Все это время я корчилась на полу, повторяя одно и то же: «Это безумие…». Давно я не чувствовала себя настолько опустошенной и разбитой, наверное, с самой смерти учителя.