Очень (не) обычная история

Фух! Давно я так сильно не нервничал.

— Ничего. Совершенно, — отвечает спокойным голосом. — Я просто обняла ее. А это больше, чем слова, — она разворачивается ко мне и смотрит прямо в глаз. — Егор, скажи, у тебя и вправду так много женщин? А я сейчас одна из них?

Приехали.

Анна

Внутренне замираю, ожидая его ответа.

— Господи, как же я устал от этих объяснений, — Громов проводит рукой по волосам, поднимая их от корней. — Нет у меня никого! НИКОГО! — пытается дотронуться, но я обижено отхожу в сторону.

— Как-то верится в это уже с трудом, — учитывая вчерашних куриц, девицу из магазина, Валерию, а еще эту… которая была в клубе, когда я их застукала.

Может я, конечно, не права. И мне совершенно не стоит докапываться, до того, что было «до». Меня это касаться не должно. Но при этом, это самое «до» из раза в раз само трогает меня. Как я должна реагировать? Молчать в тряпочку? Нет. Не буду. Не умею. И каждый раз подставлять другую щеку, когда меня бьют по первой, я тоже не могу.

— Что ты мне предлагаешь? Мне тебе на крови поклясться? Или что сделать? Объясни, — психует он. — И вообще, какой смысл мне тебе врать?

Еще немного и мне кажется, что Егор пятнами сейчас пойдет. Даже становится немножко жалко его. И правда, врать смысла никакого. Я уже сама не понимаю, что от него хочу. Но то, что хочу — это факт, как и то, что мне обидно тоже факт.

— Сколько у тебя было женщин с того дня, когда мы сидели в подвале? — спрашиваю упрямо.

Заткните меня кто-нибудь! Какая мне разница? А никакой! Просто мне плюнули в лицо несколько раз. А еще я ревную и от этого мерзко на душе.

На мгновенье Громов задумывается.

Угу. Считает. Значит все-таки много было. Злость практически застилает мой разум. Я, наверное, сейчас больше похожа на боевого хомяка, нежели на разъярённую львицу, но мне на это плевать.

Затем мужчина молча подходит ко мне и просто обнимает. Вот так, без объяснений.

— Что ты делаешь? — возмущаюсь от неожиданности и развожу руки в стороны, пытаясь оттолкнуть его от себя. — Пусти меня, — шиплю словно змея ему в лицо.

Устаю барахтаться руками в воздухе. Это же не мужик! Это медведь какой-то!

— Объятья сильнее любых слов. Сама только что говорила, — он с силой прижимает меня к себе.

Я понимаю, что если сейчас успокоюсь, то признаю, что он прав. И я не могу все время вспоминать ему прошлое. А он не должен все время передо мной оправдываться.

— Ты не ответил, — также я понимаю, что противоречу сама себе, но мой упрямый характер не дает мне остановится.

— Ни одной. Вот реально, — говорит он и еще сильнее сжимает меня в кольце своих рук. — Можешь не верить, но я правду говорю.

— Я ревную, — сдаюсь первой от его напора и устало закрыв глаза утыкаюсь лбом в мужскую грудь.

Громов ослабляет свой захват и его руки опускаются на мою талию.

— Наконец-то ты признала это в слух, — его горячее дыхание обжигает мое ухо. — Поверь, у тебя нет причины меня ревновать.

— Мне кажется, что ты обязательно рано или поздно захочешь другую женщину. Более опытную чем я. Эффектную… — я, наверное, выгляжу сейчас дурой. Да и веду себя соответствующе.

Обвиваю руками мужскую шею и полностью расслабляюсь в его руках.

— Анюта… девочка моя… как писал Чарли Чаплин: «Я не был ангелом, но всегда стремился быт человеком…». Вот скажи мне, зачем мне другая?

— Не знаю, — жму плечами. — Я не идеальная и иногда истеричка.

— Зато рядом с тобой я чувствую себя другом, любовником, покровителем, отцом. Мне вообще сегодня ночью пришла мысль, что если я вдруг сдохну, то мне страшно только за тебя.

— Не говори так. Ты не умрешь. Никогда, — жмется к груди.

— Я не Кощей Бессмертный. Все когда-нибудь умрут, и я тоже. Но не будем об этом, — отстраняюсь, чтобы посмотреть ей в глаза. — И давай закрывать эту тему с ревностью. Я устал. Честно.

Сейчас есть множество насущных проблем, которые требуют от меня реальных решений. И одна из них — Котов.

— Ты прав, — опускает глаза вниз. — Извини…

— Ты кормите меня будешь, женщина? — беру Анну за руку и веду в сторону дома. Если я сейчас не утолю свой голод, то мне придется кого-нибудь съесть.

— Ой! — выдает она и хватается за лицо. — Там, наверное, все сгорело.

Когда мы вбегаем в дом, то чувствуем горелый запах, который тянется со стороны кухни.

11.

Анна

Я вытаскиваю из духовки противень со сгоревшей едой, пока Егор открывает настежь окна. Запах горелой еды моментально разнёсся по дому.

Меня надо наградить званием — лучшая хозяйка года. Молодец, Аня! Так держать! Мало того, что сама готовить не умеешь, так ты и готовое умудрилась сжечь.

— Могу предложить бутерброды, — достаю мусорное ведро и начинаю выбрасывать туда что-то отдаленно напоминающее пищу.

— Тогда уж лучше я сам, — Громов открывает холодильник и вытаскивает оттуда нарезку, пока я соскребаю гарь. Боюсь, что ты — девочка-катастрофа, умудришься палец себе отрезать.

В ответ наиграно смеюсь.